Придет вода
Шрифт:
Всю жизнь Яна шла по трамвайным рельсам — выбранный ею путь оказался именно ими — рельсами. И конец которых всегда только один. В мае 1991 года Яны не стало.
А мы пойдем с тобою погуляем по трамвайным рельсам, Посидим на трубах у начала кольцевой дороги, Нашим теплым ветром будет черный дым с трубы завода, Путеводною звездою будет желтая тарелка светофора. Если нам удастся, мы до ночи не вернемся в клетку, Мы должны за две секунды зарываться в землю, Чтоб остаться там лежать, когда по нам поедут серые машины, Увозя с собою тех, кто не сумел и не хотел в грязи валяться. Если мы успеем — мы продолжим путь по шпалам, Ты увидишь небо, я увижу землю на твоих подошвах, Надо будет сжечь в печи одежду, если мы вернемся. Если нас не встретят на пороге синие фуражки. Если встретят, ты молчи, что мы гуляли по трамвайным рельсам — Это первый признак преступления или шизофрении, А с портрета будет улыбаться нам Железный Феликс, Это будет очень долго, это будет справедливым Наказанием за то, что мы гуляли по трамвайным рельсам, Нас убьют с тобой за то, что мы гуляли по трамвайным рельсам.Материал подготовил Стерх.
«Темная Лошадка», Новосибирск, 6(43)/1998 г.
ИНТЕРВЬЮ
ЕГОР ЛЕТОВ О ЯНКЕ
из интервью: ПАНКИ В СВОЕМ КРУГУ
А.: Какие ты видишь перспективы, ближайшие для твоей группы?
Е.: Приеду, запишу новый альбом. Сейчас
А.: И тексты сочиняет?
Е.: Да, и тексты сочиняет. Она сейчас в Питере осталась, на НОЛЬ хотела сходить.
А.: Передавай ей привет от ИНСТРУКЦИИ.
Е.: Вообще-то, баба — панк, к хиппизму отношения не имеет, чистый панк, агрессивный. Причем ужасно любит панк-рок, только его и слушает, и, вообще, тащится.
A.: Я очень рад, наша баба.
Артур Струков.
«Сибирская Язва», Тюмень, 1/88 г.
из интервью: ОДИНОЧКИ ОПАСНЕЕ ДЛЯ СОЦИУМА, ЧЕМ ЦЕЛОЕ ДВИЖЕНИЕ
B.: Как в этом аспекте соотносятся панк и пост-панк? И кого бы ты к ним отнес?
Е.: Панк — EXPLOITED, GBH, UK SUBS, SEX PISTOLS, у нас — ИНСТРУКЦИЯ ПО ВЫЖИВАНИЮ, ВТОРОЙ ЭШЕЛОН, мы, МАНАГЕР АНАРХИЯ, новосибирские ПИЩЕВЫЕ ОТХОДЫ, ПИГМЕИ, ПОГО. Пост-панк — BIRTHDAY PARTY, SIOUXSIE & THE BANSHEES, THE CURE, ECHO & THE BUNNYMEN, у нас — ВЕЛИКИЕ ОКТЯБРИ, т. е. Янка и ее группа. Тут такой момент: если панк состоит из действительно естественных, животных инстинктов, то пост-панк — это люди, которые поняли, что они не могут жить ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС. А хотелось бы. Поэтому пост-панк — это музыка очень больная.
«УРлайт», Москва, 6/90 г.
из интервью: КОНЕЦ НАСТУПАЕТ ТОГДА, КОГДА УНИЧТОЖАЕТСЯ ЖИВАЯ ЭНЕРГИЯ ТВОРЧЕСТВА
ПНС: Сколько всего альбомов вы записали?
Е. Л.: Всего? Около 15-ти. Значит так. 1985 год — Поганая Молодежь, Оптимизм; 87 — Красный Альбом, Хорошо, Тоталитаризм, Некофилия; 88 — Все Идет По Плану, Так Закалялась Сталь, Боевой Стимул, 30-минутный зальник Песни Радости И Счастья; 89 — Война, Здорово И Вечно, Армагеддон-Попс, Русское Поле Экспериментов, еще сборник Красный Марш — это различные варианты песен, ранее нигде не встречавшиеся. Еще несколько сольников. Я вообще думаю, что больше альбомы выходить не будут. Вот после Барнаула два раза выступим и все. Потом с Янкой буду выступать.
ПНС: Сколько альбомов ты записал с Янкой?
Е. Л.: Так… Не Положено — 87 г., Домой! — 89 г., Ангедония — 89. Есть еще Тюменский Альбом, но Янка от него отказалась. В записи Тюменского Альбома принимал участие барабанщик из ИНСТРУКЦИИ ПО ВЫЖИВАНИЮ, он страшно лажал. Запись вообще получилась стремная. Но этот альбом более известен, чем остальные. У Янки пластинка готовится на отделении «Мелодии», кооператив «Апрель», по-моему. Единственное условие — без матов. Поэтому из двух альбомов Янки будет сборник.
ПНС: А тебе здесь не светит пластиночка?
Е. Л.: Я не хочу. Они предлагали, я отказался. Я с официальной формацией никаких отношений не имею принципиально, потому что все это потом обесценивается. Я не хочу, чтобы с нами было то же самое, что с АКВАРИУМОМ. Даже то, что мы вступили в ЛРК, дало повод к тому, что говорят, что мы, мол, продались. Мне непонятно, что вообще народ от нас требует. Что значит продаться? Непонятно.
«ПНС», Барнаул, 2/90 г.
из ИНТЕРВЬЮ С ЕГОРОМ
— Многие считают, что Янка — это круче, чем, собственно, ГРАЖДАНСКАЯ ОБОРОНА. Как ты к этому относишься?
— Может быть, может быть. То есть я согласен, это, я не знаю… Мы занимаемся довольно разными вещами. Просто она занимается, в общем-то, своей структурой. С одной стороны, это говорит о том, что другой пол и т. д. А во-вторых, она идет более от эстетики, а я иду более от религии, скажем так.
Москва, 1989 г.
из интервью: ПРИЯТНОГО АППЕТИТА!
?: С этого лета ты перестал работать с Янкой. В апреле этого года прекратила свое существование ГО, во всяком случае, ее концертный вариант. В чем причина всех этих расставаний?
!: Знаешь, если ты делаешь что-то НАСТОЯЩЕЕ, СМЕЛОЕ, ЧЕСТНОЕ и ЯРКОЕ — тебя обязательно попытаются схватить и схавать. И неизбежно схавают, и святыню твою обосрут, если постоянно не сигать за поднимаемую в очередной раз планку, если не сотворять всякий раз, когда на тебя разевают рот, ОЧЕРЕДНОЙ срачи, очередного отчаянного, чудовищного, безобразного, безнадежного и бессмертного скачка, на переваривание которого массам требуется н-ное время, необходимое для твоего нового шага в новые беспредельности. Это — всегда эпатаж в какой-то степени. Каждый твой шаг, каждое твое очередное творение должно быть пропитано такой агрессией, таким патологическим чувственным буйством, чтобы оно встало, выперло ПОПЕРЕК ГЛОТКИ по возможности каждому «убежденному жителю». Так вот, если ты скверно и ежесекундно не гадишь на всех фронтах — тебя неизбежно сделают частью придворного попса, жадной массовой развлекухи — как это случилось с джазом, роком и т. д. и т. п. И все это сейчас происходит с Янкой. Социум ее заживо пожирает, и она уже безвозвратно, как мне кажется, упустила время и место для необходимых в подобных случаях заявлений и действий. Теперь она вкупе с моими бывшими согруппниками (вернее, со ГрОбниками), судя по всему, находится в противоположном моему делу лагере. Самым досадным образом они позволяют черни создавать, лепить из себя сладкозвучный, угодный ей миф.