Приди и победи
Шрифт:
— Думаю, что нужно отдать тело Ганадора, забыть об угрозах MS-13 и вернуться к расследованию, — Бестужев повернулся к Мезенцеву: — Доктор, я надеюсь, вы понимаете: все, что вы услышали здесь сегодня, является государственной тайной со всеми вытекающими последствиями в случае ее разглашения.
— Да-да-да, — подхватился переводчик и зашарил рукой под столом в поисках портфеля, — я все понял и уже ухожу, чтобы не дай Господь, не услышать еще чего-нибудь лишнего.
Прижимая портфель к груди, он спиной двинулся к выходу.
— Извините, что лезу не в свое дело, но есть одно наблюдение. Вы позволите?
— Давайте уж, но только по существу, — Булдакову не терпелось избавиться от переводчика.
— Наш сальвадорский визави сказал, что убиенный ни разу не проигрывал в своих смертельных играх. И ведь, странное дело, я еще с самого начала удивился, что его фамилия такая говорящая. А теперь вот все встало на свои места.
— И о чем говорит его фамилия?
— Ganador по-испански означает не что иное как “Победитель”. Вот ведь оказия какая. Был непобедимым, а приехал к нам в России и проиграл, — с этими словами Мезенцев напоследок стандартно лизнул взглядом Ингу и был таков.
— Тьфу, чертовщина какая, — сказал Булдаков и выругался.
Еще через пятнадцать минут отдел Q в полном составе сидел у себя в кабинете. Олег с Бестужевым продолжили обсуждение разговора с сальвадорцом, но Инга их прервала:
— Шеф, есть инфа от экспертов.
— Давай.
— Во-первых, нашли машину, но в ней оказались отпечатки только убитого. Также на заднем сидении обнаружено большое количество крови сальвадорца. Скорее всего, бедного Пабло привезли на место казни на его же собственной машине.
— А где нашли Range Rover?
— Недалеко от Золотых — на стоянке у Торговых рядов.
— То есть убийца уже после того, как совершил свои манипуляции с телом, сел обратно в тачку и отогнал ее на стоянку?
— Получается так.
— Но ведь у Торговых рядов, наверняка, куча камер. Надо срочно их просмотреть.
— Не выйдет. Аккурат между тремя и четырьмя часами ночи в городе было
серьезное отключение электричества. Все потухло, камеры не работали.
— Но у них должны быть генераторы.
— Да, но их действие не распространялось на работу камер.
— Что ж, по крайней мере, мы до одного часа сузили время совершения
преступления.
Бестужев задумался, нервно барабаня пальцами по столу. Олег зарылся в телефон. И снова молчание нарушила Инга:
— Шеф, еще новая информация. На этот раз по составу дерева, из которого был сделан крест. Здесь сказано, что анализ показал наличие трех видов древесины — кипариса, кедра и певги.
— Чего-чего? — не понял Олег.
— Певга, мой неграмотный друг, это разновидность сосны или ели, — объяснил Бестужев. — Инга, узнай, где из таких занимательных древесных симбиозов производят милые игрушки вроде крестов в человеческий рост.
— Айн
Ждать пришлось недолго. Инга повернулась к мужчинам, ее глаза были широко раскрыты.
— Шеф, тут такое.
— Ну не томи уже.
— Вообще, такие, как ты сказал, игрушки не производят уже очень давно. В последний раз трехсоставной крест из кипариса, кедра и певги был замечен около двух тысяч лет назад. На горе Голгофа. Именно на таком кресте распяли Иисуса Христа.
— Да чтоб меня… — выдохнул Олег.
Бестужев тоже выглядел ошарашенным. Он почувствовал, что начинает сходить с ума. Внезапно он вскочил и схватил куртку:
— Все, ребята, хорош. Слишком много богословия и чертовщины в этом деле. Как будто кто-то специально нам подсовывает религиозный мотив преступления. Так, Инга, остаешься здесь за главного. Олег, погнали к Серафимычу. У человека, который копается в трупах, все приземленно и обыденно.
— Ох, сомнения меня терзают, — прошептал лейтенант, но вслух спорить с начальником не стал, а наоборот — побежал его догонять.
Глава 5. Второй доктор
Первое, что увидел Бестужев, выйдя из здания, была его бежевая “четверка”. Странно, ведь он помнил, что в последний раз видел ее вчера вечером припаркованной у подъезда. Неужели он позволил себе гонять пьяным ночью за рулем? Это было на него не похоже. Впрочем, то, что происходило в последние несколько дней было ни на что не похожим.
— Олег, ты не знаешь, когда я приехал сегодня на работу?
— Да нет. Когда я пришел, тачка уже стояла здесь. А ты сам не помнишь?
— В том-то и дело, что нет. Эх, нервы ни к черту! Ладно, потом у дежурного узнаю.
Они подошли к машине, Бестужев ее открыл ключом.
— Падай.
До вотчины доктора Стрельцова было недалеко — километра два-три, можно было бы и пешочком пройтись, благо погода сегодня радовала. Но Бестужев не был уверен, что измученный алкоголем организм выдержит даже такой недлинный променад. Поэтому поехали на машине, и через пять минут уже парковались на Большой Нижегородской, совсем рядом со знаменитым Централом.
Здания, которые занимала судмедэкспертиза, в любой европейской стране уже лет двадцать назад были бы признаны аварийными. Но в нашей стране аварийными признают только жилые дома, да и то не всегда. А если здание административного назначения, то стоять ему веками — а там, глядишь, еще и историческую ценность оно приобретет.
Олег позвонил в звонок, щелкнул тумблер, и массивная железная дверь открылась на несколько сантиметров. Дальше — ручками. Сдвинуть с места этот массив металла — задача не для хиляков. Навалившись, Олег с ней справился, но поймал себя на мысли, что уже с самого входа настроение становится удручающим.