Приди и узри
Шрифт:
2. Мёртвая вода и мёртвая еда
Девушки прыснули со смеху. Бросив взгляд на удалявшегося мужчину в чёрном плаще, Майя возмутилась:
– А чего ты сказала ему, что мы ведьмы?
– Да так, – ухмыльнулась Жива, – захотелось его попугать.
– Но ты же ведь… не ведьма? – с сомнением в голосе спросила Майя.
– Ну, какая же я ведьма? – усмехнулась Жива. – Ведьмы поклоняются дьяволу. Наводят порчу, связаны с чёрной магией. Ну, а мы, ведуньи, белые и пушистые. Мы поклоняемся солнцу, земле и воде. Природе, короче. Мы про всё ведаем. Ты ведь хочешь стать,
– Хочу, – ответила Майя и с жаром добавила, – очень хочу!
– Ну, если хочешь, значит, станешь.
– А если у меня не получится?
– Получится! С кем поведёшься, от того и наберёшься. Я ведь и сама ещё учусь. Хочу стать видящей. Такой, как Навка. Или вещей, как Веда.
Майя недовольно сморщила носик.
– Фе, какой неприятный запах! Чем это здесь так воняет?
– Известно, чем – фекалиями. Вперемешку с продуктами горения от мусоросжигательного завода.
– А фекалии здесь откуда?
– С Бортнической станции аэрации. Именно сюда канализацией сносятся зловонные стоки со всего Киева. Причём рядом с ней, словно в насмешку, построили огромный жилой массив Позняки.
– Представляю, чем с утра до вечера там дышат тысячи людей, если даже сюда доносятся эти «ароматы».
– Мне кажется, это специально так сделали, – прикрывая ноздри пальцами, сказала Жива.
– Зачем? – удивилась Майя.
– Чтобы затваривать людей.
– Затваривать? – не поняла Майя.
– Ну да, есть такая технология по затвариванию людей, то есть превращению их в нелюдей.
Проходя мимо табачного и пивного киосков, возле которых толпился народ, Жива пренебрежительно отозвалась:
– Вот, например, из той же серии – пункты дозаправки одержимых.
Одержимые, не отходя от киосков, привычно вскрывали зажигалкой пробку от бутылки и, отпив враз треть пойла, тут же трясущимися руками нервно совали в рот вожделенную сигарету.
За киосками следовала уличная раскладка фруктов и овощей. На прилавке среди привычного великолепия субтропических бананов, лимонов и апельсинов, а также дышащих искусственной свежестью парниковых огурцов и помидоров была выложена первая доморощенная весенняя зелень – пучки свежевымытой петрушки и мелкой, невзрачной на вид, редиски.
– Какие красивые огурчики! – воскликнула Майя. – Один в один. Так и хочется съесть их.
– А вот есть их сейчас, как раз, и нельзя, – предостерегла её Жива. – Настоящие ещё не поспели, а в этих одни нитраты.
– А помидорчики… Они ведь, как живые!
– Именно, как живые. Ведь они совсем не портятся.
Майя расстроилась:
– А что же тогда есть?
– Только то, что поспевает в свой срок – вот эту невзрачную редиску. Только то, что портится, что едят жучки. Жуки, в отличие от людей, химию есть не станут. Если видишь что-то красивое, значит оно, скорей всего, ненатуральное.
– Ты на что намекаешь? – коснулась своих волос Майя. – Что я
Жива усмехнулась:
– Натуральной ты станешь тогда, когда перестанешь краситься.
– Какая ты нудная, – скривилась Майя.
Они подошли к бакалейному киоску, и Жива наклонила голову к окошку.
– Пожалуйста, пачку печенья, пакетик орешков и бутылку живой водички, – сказала она внутрь.
– Какой? – недоумённо спросили из окошка.
– Минеральной.
– Может, лучше возьмём кока-колу и чипсов? – пробурчала рядом Майя.
– Ты чего, издеваешься?
Расплатившись, Жива забрала с прилавка печенье, орешки и бутылку.
– Повернись, – сказала она двоюродной сестре.
– Почему издеваюсь? – недоумённо произнесла Майя, поворачиваясь к ней спиной. – Я, например, обожаю колу и чипсы.
– Может, ты обожаешь ещё и гамбургеры, а также пиво с сухариками?
– М-м, – облизнулась Майя, – и как ты догадалась.
– С ума сошла? Это ж всё – мёртвая вода и мёртвая еда.
– А для чего ж тогда это продают?
– Для того и продают, чтобы люди травились, – ответила Жива, пряча покупку в рюкзачок Майи. – Более того, я тебе скажу, что даже обычную воду из водопровода уже пить нельзя. А всё… ну почти всё, что продаётся в киосках и супермаркетах – это самая настоящая отрава. И пиво, и сигареты, и чипсы, и прочая жвачка.
– Откуда ты знаешь?
– Знаю, – усмехнулась Жива. – Во всех этих бутылках и упаковках нет ничего живого, всё напичкано антибиотиками, красителями и загустителями. В колбасе нет мяса, в молоке нет молока, а пиво делается из порошка. Короче, всё сейчас – сплошная химия. Включая зубную пасту с ядовитым фтором, которым ты чистишь зубы каждый день. При этом во все продукты питания, лекарства и вакцины сейчас добавляется глютено-калликреиновая смесь, которая замешана на экскрементах, мертвечине, кишечной палочке и чуждой людям ДНК. Одни ба-ал-бесы производят это дерьмо, а другие его продают.
– Баал-бесы 1 ? – усмехнулась Майя. – Для чего же они это делают? – с детской непосредственностью удивилась она. – Ведь они ж себя тоже этим травят. Разве нельзя производить для людей нормальные натуральные продукты?
– Натуральные продукты производят сейчас только ведуньи у себя на огороде, а воду берут из глубокой скважины.
3. Ведьмин язык
– Язык до Киева доведёт, а если это ведьмин язык, то он доведёт вас до самой Лысой Горы, – рассказывал, тем временем, босоногий гид обступившим его экскурсантам. – Попасть на неё с юга можно по Лысогорской улице, которая довольно скоро превращается в опасное для одиноких путников место. Да и не каждый найдёт эту улицу в той глуши.
1
Баал, он же Ваал – бог, владыка, громовержец, требовавший для себя человеческих жертвоприношений.