Приди и виждь
Шрифт:
– Идем? – приветливо обратился к сыну Марцелл. Крисп радостно закивал и, не выпуская руки отца, пошел рядом, доверчиво прижимаясь к нему плечом. Такого в их отношениях не было уже несколько лет…
Толпа еще больше напирала на них, и теперь, растроганный едва ли не до слез, Марцелл сам зорко следил за тем, чтобы кто-нибудь случайно не толкнул его сына.
Так они добрались до здания, где размещался начальник порта.
У входа во дворец стояли высокие, ладные воины в красных плащах и красивых шлемах с оперением.
–
– Откуда здесь преторианцы?
– Кто? – не понял Крисп.
– Личная гвардия императора! – с уважением в голосе объяснил Марцелл и, приказав подождать его, исчез за дверью.
Вернулся он неожиданно быстро, сопровождая невысокого полного военного с еще более пышным оперением на шлеме и маленьким золотым мечом на груди. Почтительно кланяясь и благодаря, он довел его до лошади, помог забраться в седло, и только когда тот ускакал, вернулся к сыну.
– Сам Валериан, префект претория! – почтительно прошептал он и заявил: - Всё, все наши планы на сегодня меняются!
– Мы… возвращаемся на корабль? – не зная, радоваться или огорчаться такой новости, ахнул Крисп.
С одной стороны, он всем сердцем сопротивлялся тому, что предложил ему на корабле отец, а с другой, не менее жадно хотел этого…
Марцелл посмотрел на вытянувшееся лицо сына и подмигнул ему:
– Видно, не зря я старался, царапая на монете пожелание удачи. Она явно приносит тебе счастье!
– Мне? Почему?.. – удивился Крисп.
– Сегодня в Афины прибывает сам Деций! – значительно поднял указательный палец Марцелл и заговорщицки шепнул: - И мне удалось выпросить у Валериана приглашение на торжества, связанные с приездом императора! На двоих! Да, да, сынок! Ты идешь вместе со мной! Но… - Он придирчиво оглядел сына с головы до ног и нахмурился: - Сначала я должен достойно подготовить тебя к этому!..
2
Пир начался...
Крисп с отцом шли по улочкам древних Афин, по направлению от порта к центру былой столицы эллинского мира. Погода была солнечная, но не жаркая, наверное, это был один из прекраснейших дней в этом году.
Марцелл, всегда гордившийся тем, что в его жилах течет не только римская, но и греческая кровь, с жаром говорил, что по этим самым камням, где идут сейчас они, ступала когда-то нога великого Солона, мудрого Сократа, ученейшего Аристотеля. Здесь гремел своими речами красноречивый Демосфен. Вырезал из слоновой кости, украшая их золотом, свои неповторимые статуи Фидий. Учился и учил Платон. Бывали тут и Геродот, Гиппократ, Александр Македонский…
Криспу льстило, что он идет сейчас по стопам таких великих людей. Не всякий взрослый из его города удостаивался этого, не говоря уже о его ровесниках. Он все с большей благодарностью поглядывал на отца и уже понемногу поддакивал ему.
Словно по какому-то негласному соглашению, они ни слова не говорили о языческих богах, о которых все напоминало и
Время от времени Марцелл заводил Криспа в торговые лавки, где выбирал лучшую одежду для сына и только потом уже - для себя. Затем они пришли в термы. Здесь отец приказал смуглым сирийцам-банщикам привести их в такой вид, чтобы им не стыдно было показаться перед самим императором.
Поначалу Криспу было как-то неловко, что они так старательно скребли, натирали душистыми благовониями его тело, то самое, которое он совсем недавно собирался отдать на мучения, а теперь почти что забыл об этом… Потом привык и уже сам, с удовольствием подставлял то руку, то ногу, пока неосторожный сириец случайно не порезал его…
– Ай! – вскричал, почувствовав острую боль Крисп.
Марцелл, вскочив с места, так сильно ударил банщика, что тот полетел в бассейн. А Крисп, хоть кровь почти сразу остановилась, долго не мог прийти в себя. И совсем не от боли или страха. Его поразила мысль: как же он собирался пойти на пытки, мучения, казнь, если не мог перенести даже такого пустяка! А может, всё это – не для него?..
Прямо из бассейна банщики перевели Криспа в небольшую комнату. Здесь, приятно щекоча голову, над ним защелкал ножницами умелый цирюльник.
Потом портной, придавая значение каждой складке, принялся облачать его в новую одежду…
Наконец, помытый, постриженный и одетый по последней моде, Крисп вышел в прохладный вестибюль терм. Когда его подвели к большому бронзовому зеркалу, то он не сразу узнал себя. На него глядел красивый стройный юноша с большими серьезными глазами. Рядом с ним, в белоснежной тоге с красными всадническими полосками, стоял как-то разом помолодевший отец.
Нежная одежда приятно ласкала тело. Ароматные мази придавали легкость и свежесть. Крисп шел и с изумлением замечал, что оказывается, в мире была и другая жизнь. Она бурлила, кипела, радовала всех вокруг. И, может, прав отец – для чего-то ведь дал её Бог людям?..
Единственным недостатком всего этого было только то, что оно почему-то не насыщало его до конца…
Сам Марцелл степенно вышагивал рядом, то и дело поправляя наградной браслет на руке и знак принадлежности ко второму по значимости всадническому сословию – золотой перстень на указательном пальце…
Они выглядели так, что встречные прохожие почтительно расступались и кланялись, уступая им дорогу.
Так они дошли до огромного дворца из белого мрамора, перед которым стояли вооруженные преторианцы.