Приди и виждь
Шрифт:
Несколько минут они молчали, и, наконец, Крисп спросил:
– Отец, вчера ты сказал, что я могу делать со своими рабами все, что захочу?
– Да, я и сегодня могу повторить это!
– подтвердил Марцелл.
– Так вот, я хочу… освободить их!
– Странное решение! Они, что - тоже христиане?! – насторожился Марцелл.
– Нет, ты сам можешь у них спросить! У девушки даже есть статуэтка – богиня их домашнего очага…
– - Да-да, я видел… - сразу смягчился отец
– Да нет никакой причины! Просто хочу и всё! Ну, пожалуйста, я тебя очень прошу!
– Ладно! Делай, что хочешь… - махнул рукой Марцелл. – Хотя я лично не понимаю этого…
И принялся, как никогда долго, пересчитывать эдикты, бормоча:
– Один… два… три… пять…
Впрочем, последних слов Крисп уже почти не слышал.
Стояние в карауле у дверей каюты, волнения этого дня быстро сморили его, и он стал быстро проваливаться в приятную головокружительную пропасть легкого и радостного сна.
Крисп пытался задержаться на гребне этой пропасти, и представить, как завтра утром сообщит своим рабам… своим бывшим рабам, что они свободны, но – не мог. Он только слышал: «семь… восемь…».
А когда Марцелл произнес слово «десять», он уже спал…
5
– Что? – в один голос воскликнули Сувор и Злата.
– Крисп, вставай!
– Ну, отец…
– Вставай, я знаю, что ты давно уже не спишь! Иди, приведи себя в порядок, умойся, а я пока соберу нам завтрак!
Крисп сладко потянулся, вскочил с лежанки, и выбежал из каюты.
В глаза ему ударило яркое, не по-утреннему жаркое солнце.
На палубе было уже многолюдно. Матросы сновали туда-сюда. Юнга сидел высоко на мачте, всматриваясь в даль. Готовился завтрак. Отец Нектарий о чем-то переговаривался с пассажирами. Заметив Криспа, он приветливо кивнул и улыбнулся, словно говоря свое обычное: «всё хорошо… всё хорошо будет!»
Было по-прежнему безветренно. «Тень молнии» все также медленно шла на веслах, с зарифленными парусами.
Заспанный Гилар что-то строго выговаривал келевсту. Тот виновато разводил руками и показывал на вконец измученных непосильным трудом гребцов. Крисп быстро плеснул себе в лицо несколько пригоршней воды из медного умывальника и покосился на нос корабля. Его рабы еще спали, сидя, прислонившись друг к другу. Они даже не подозревали, какая радость ждет их сегодня.
Когда он вернулся в каюту, на столике уже лежали сушеные смоквы, козий сыр и лепешки. Крисп с отцом молча принялись есть их: Марцелл запивая разбавленным вином, а Крисп - водой из кувшина. Он ел, не спеша, наслаждаясь мыслями, как объявит рабам о том, что
«Сказать им сразу или сначала подготовить их?» - размышлял он.
– Хорошо спал, сынок? – первым нарушил затянувшееся молчание Марцелл.
– Да, – рассеянно кивнул Крисп и, припомнив что-то очень хорошее, с просветлевшим лицом добавил. – Всю ночь мама снилась!
– Я так и понял, – дрогнувшим голосом вымолвил отец. – Ты так хорошо улыбался во сне…
– А ты что – не спал до утра?!
– Да как бы тебе сказать…
Крисп замолчал, решив остановить самую больную для отца тему.
Но тот вдруг сам продолжил ее:
– Ты так долго шевелил губами… что - разговаривал с ней?
– Нет!
– покачал головой Крисп, – я… молился.
– Молился? Кому?!
– Ты же сам знаешь, отец...
Марцелл поперхнулся и нехотя уточнил:
– И - о чем же?
– Как всегда: просил благословения у Бога на сегодняшний день, счастливого плаванья, здоровья: тебе, знакомым, императору…
– Не понимаю… – поджал губы отец. – Деций приказал казнить вас, мучить, пытать, жечь! И ты молишься за него?!
– Конечно, - как о само собой разумеющемся, подтвердил Крисп.
– Император сам не ведает, что творит. И потом Христос подал нам пример, когда молился за своих обидчиков и тех, кто распинал его.
– Не понимаю я этого… – проворчал Марцелл. – Ну, да ладно! Вот тебе то, что просил! – протянул он исписанный крупными буквами лист папируса.
– Что это? – не понял Крисп.
– Как что? Вольная для твоих рабов!
– Отец!..
– Ладно, ладно, будет тебе!
Марцелл быстро допил вино и показал рукой на кувшин.
– Лекарь вчера сказал, что на корабле уже два человека больны животом. Неизвестно, сколько мы еще будем плыть на одних веслах. Так что поменяй эту воду на свежую! Ну, - поднялся он, - я пойду, пока твой Нектарий не продолжил свой вчерашний спор с нашим жрецом.
– Кстати, а как он?
– встрепенулся Крисп, услышав родное имя.
– Если честно, держится молодцом. Но зря сопротивляется! Хотя, конечно, в его ответах есть кое-что, с чем трудно не согласиться, жрец сегодня наверняка одолеет его!
Марцелл с видом победителя покинул каюту, а Крисп сделал из папируса свиток и бережно спрятал за пазуху.
Ему хотелось сразу же броситься к рабам. Но, выполняя указание отца, он сначала набрал в кувшин воду из большого чана, заткнутого глиняной пробкой и только после этого направился к ним.
Проснувшиеся и тоже позавтракавшие, они, поспешно встав, поклонились ему, как своему господину.
Крисп смутился и велел рабам немедленно сесть.