Приди, приди возрождение
Шрифт:
Но прямо сейчас масочники роли не играли. Я смотрел на людей, от которых сейчас всё зависело, и пытался сосредоточиться, поймать ворох мыслей в голове. Как достучаться до них, настолько разных? Здесь были старики, уже не способные ходить на миссии или получившие травмы, несовместимые с обычной службой, но были и молодые, которым не хватало опыта. Были слабаки, смирившиеся с тем, что никогда не поднимутся до джонина, и хитрецы, пришедшие на год-два, чтобы воспользоваться тренировочными полигонами полиции и наставниками Учих.
Долгое молчание начинало уже помаленьку напрягать присутствующих. В конце концов, я не Хокаге, чтобы излияний мудрости ждали до вечера! Проклятье,
С лиц взгляд невольно перебрался на ножки ближайшей куноичи. Ах, эти женщины-ниндзя, с их несколько непривычными фигурками. Тренировки с раннего детства привели к тому, что очень немногие, во всяком случае, до замужества и родов, могли похвастаться существенными попками и бюстом, но ножки… Эти крепкие, тренированные, изящные, грациозные ножки, по сравнению с которыми ноги обывательниц моего прошлого мира смотрелись совершенно неэротично, да и мало какая спортсменка могла бы продемонстрировать такие ножки!
Глядя на эти ножки, я сумел собраться. Хотя до сих пор было неприятно, что собственное тело так безразлично реагирует на женщин — всё же, восемь лет, не восемнадцать, и даже не двенадцать, но восторг созерцания породил вдохновение.
Я вновь поднял глаза на лица, оставив в покое смутившуюся и заёрзавшую куноичи, и начал:
— Для начала, я хочу поблагодарить вас, всех вас. От имени клана, от имени всех тех офицеров, с которыми вы работали, и которые, наверняка, поблагодарили бы вас, если бы могли… Пусть многие не принимали полицию всерьёз, но вы, патрулировавшие улицы, ловившие воров и шпионов, наркоторговцев и контрабандистов, знаете, что покой Конохи обеспечивали ваши пот и кровь. Вы пришли сюда по разным причинам, но честно исполняли свой долг, и не ваша вина в том, что происходит сейчас.
Лица присутствующих посветлели. Некоторые заулыбались, многие расслабились. Я сам едва удержал улыбку. Не время! Это лишь первый шаг, честно слизанный у разных депутатов и прочих демагогов. Польстить слушателям, настроить их на доброжелательный лад, и они с куда большим интересом выслушают продолжение.
— Но сегодня, к сожалению, организация, что десятки лет хранила мир и закон в Конохе, может быть расформирована.
Полицейские подобрались и вновь сосредоточились.
— Могут быть потеряны многолетние наработки, контакты, доверие. Не мне рассказывать вам, как важно то, что жители доверяют своим защитникам, что полицейскому, изо дня в день, из года в год патрулирующему один и тот же район обыватели без сомнений расскажут о подозрительных особах или тревожных слухах, чем безликим бойцам. Я не обвиняю АНБУ — но у каждого есть свой долг и своя задача. Долг носящих маску — защищать страну и выполнять волю Хокаге. Долг полицейских — оберегать простых людей и помогать им.
Слушатели зашевелились и принялись переговариваться. Носители масок, похоже, старались уловить каждый шепот.
— И поэтому я хочу сохранить полицию. Пусть не такой, как она была раньше, ведь я не могу, как ранее мой клан, покровительствовать и тренировать, финансировать и вести столько людей. Но, тем не менее…
— Ты вообще ничего не можешь! — Довольно грубо выкрикнул один из шиноби. Я знал далеко не всех полицейских, лишь тех, кто приходил к отцу по каким-либо делам, но про этого слышал. Торачи, если не ошибаюсь. Болван и дебошир, постоянная головная боль офицеров, лишь из-за постоянных проколов не получивший звания джонина. Пару лет назад работа в полиции была его последней надеждой — селению не нужны идиоты, постоянно нарушающие дисциплину и проваливающие миссии. Должно быть, он считает, что переход в АНБУ подстегнёт его зашедшую в тупик карьеру. —
Надо же, а он не такой уж кретин. Опёрся на авторитет Хокаге, напомнил о моём возрасте. Сразу видно, как посмурнели многие полицейские. Лесть лестью, но я действительно почти ничего не могу им предложить.
— Если бы Каге никогда не ошибались, то никогда не погибали бы в бою, и не нуждались бы в советниках! — Ой, а вот этого говорить не стоило! Поддавшись раздражению, брякнул крайне неприятное слушателям, вон как занервничали. И понять их можно, из четырёх Хокаге лишь один дожил до преклонных лет, оставшиеся погибли именно в бою. Так, где там вдохновляющие ножки? Надо быстро исправлять положение! — Я уверен, что Хокаге и сам с неохотой принял решение о расформировании полиции, просто никто не предложил ему достойной альтернативы…
— А ты можешь предложить? — С откровенной издёвкой оскалился Торачи. — Да будь ты самим Шисуи, нет, не будем мелочиться, самим Мадарой, в одиночку никто не сможет заменить сразу два десятка офицеров с Шаринганом. А ты, сопляк, даже одного пока не показал!
— Заткнись, Торачи! — Рявкнул один из ветеранов, инвалид с протезом вместо левой ноги и жуткими шрамами на лице. — Тебя мы и так слушали слишком часто, и ничего хорошего ни разу не услыхали! А сейчас дай договорить Саске-куну!
— И про Шаринган хватит орать, — Поддержал его более молодой полицейский. — Нам ли не знать, как ты завидовал Учихам и пытался доказать, что и без Шарингана можешь быть офицером?
Сразу несколько слушателей засмеялись, Торачи перекосило от злости. История о том, как опытный чунин пытался доказать, что более достоин звания офицера, чем подросток из клана, в своё время изрядно повеселила всю деревню. Шисуи — а именно так звали вызванного на поединок парня, загнал своего противника в такое реалистичное гендзюцу, что наблюдатели едва животы от смеха не надорвали. Бедный Торачи прямо на арене успел побегать, поплавать, посражаться — а в это время Шисуи давно уже занимался своими делами. Кстати, снимать гендзюцу пришлось самому автору, никому другому, даже другим Учихам, это оказалось не под силу.
Едва различимый смех послышался даже из-под масок. И это оказалось последней каплей для вспыльчивого шиноби.
— Но этот-то, точно не Шисуи! — Заорал Торачи, подскакивая ко мне и хватая за воротник. Нет, ну что это такое? Интересно, этих шиноби хоть изредка психиатр проверяет? Всё же, нервная работа, стрессовые ситуации… — Это братец того ублюдка Итачи, и ещё неизвестно, почему он остался жив?! Может, для того, чтобы шпионить для предателя? Может, мне просто прибить сопляка, пока из него не выросло новое чудовище, порождение грязных связей?
— Убери руки!
Половина полицейских оказалась на ногах. И я бы не решился делать ставки, что сработало — долг полицейского, обязанного защищать детей от всякой швали, или впитанное на службе почтение к клану-покровителю. А совсем рядом с придурком вдруг оказался один из носителей масок, прижавший к горлу крикуна кунай несколько необычного вида — чуть изогнутый, и с зубчиками по остриям.
Торачи, мгновенно утративший свой задор, очень медленно и аккуратно отпустил меня, и сделал пару шагов назад. Ни одного резкого движения. Интересно, его напугало — оружие, или фантастическая скорость, с которой оно оказалось у его глотки?