Приди, весна
Шрифт:
– Я понимаю. – Аналиса взяла у Баттонз деревянную резную лошадку и, выразив свой восторг улыбкой, возвратила девочке.
– Мама… – Анника на мгновение умолкла, подыскивая слова, которые наиболее точно передали бы то, что она чувствовала. – Я всегда думала о твоей жизни в Айове, как о волшебной сказке, а о тебе, как о принцессе из этой сказки. До
Аналиса обняла дочь и прижала ее к груди.
– Не жалей меня, Анника, потому что сейчас я совсем не твоя принцесса из сказки. У меня есть твой отец, Кейс, ты. У меня есть Роза с Джозефом, а теперь и эта прелестная девочка и ребенок, который еще только должен появиться на свет. И этот твой Бак Скотт, которого ты так сильно любишь. – Аналиса улыбнулась. – Ты, должно быть, думаешь, что сейчас, когда ты сама несколько месяцев прожила в подобной лачуге, ты все понимаешь? Открою тебе небольшой секрет. Иногда я вспоминаю о годах, которые провела в той жалкой хибаре, и, хотя жизнь моя была неимоверно тяжелой, воспоминания эти светлые, потому что у меня был Кейс. Когда ты лишен всего и у тебя есть только любовь, она бесценна, я права?
– Да, мама, – Анника высвободилась из объятий матери, – ты права, любовь бесценна. Но жизнь в Блу-Крик научила меня не только этому. Плохое нередко соседствует с хорошим, и, когда тебе кажется, что все плохо, ты должен выждать некоторое время, прежде чем окончательно падать духом, поскольку неприятность может совершенно неожиданно обернуться благом.
– Ты будешь мудрой матерью, – улыбнулась Аналиса, смахнув с щеки непрошеную слезу.
С веранды донесся громкий смех мужчин.
– Похоже, твой отец забыл о своем гневе, – сказала Аналиса.
– На Бака трудно долго сердиться, – признала Анника. – Почему бы нам не присоединиться к ним сейчас, когда тучи рассеялись?
– Ты им понравился, – сказала
– Это чувство взаимно, но мне бы хотелось, чтобы твой отец перестал пялиться на меня каждый раз, когда ему кажется, что я этого не вижу.
Анника расправила подушку Бака.
– Я не заметила.
– Он таращился на меня весь обед.
– Он просто к тебе еще не привык.
– Мне кажется, он никогда не привыкнет к мысли, что мы спим вместе. – Бак откинул простыню и скользнул в постель.
– Может, все отцы такие? – Анника пожала плечами. – Никак не могут поверить, что их дочки действительно с кем-то спят. Но он восторге, что ты будешь изучать медицину. И мама тоже.
Они отреагировали на наше решение остаться здесь лучше, чем я ожидал. – Бак привлек ее к себе и поцеловал. Анника поцеловала его в ответ, но, почувствовав, как его язык скользнул между ее губ, застыла.
– Что-то не так?
– Мои родители в соседней комнате.
– Ну и что?
– Да то, что я не могу этим заниматься.
Он поцеловал ее в шею.
– Заниматься чем?
– Этим! – Она попыталась вывернуться, когда он спустил ей рубашку с одного плеча и прижался губами к груди.
– Ты шутишь?
– Нисколько. Что, если они слушают? – Она схватила его за волосы и оторвала от себя.
Он сделал вид, что прислушивается.
– Я ничего не слышу.
– Вот именно. Потому что они слушают.
– Я так не думаю.
Анника почувствовала, что начинает таять от его ласк. Бак снова поцеловал ее в грудь, и она обняла его за шею.
– Чувствуешь себя лучше? – Он снова забрал в рот ее сосок.
По ее телу прошла дрожь.
– Ты будешь все делать тихо?
– Я попытаюсь. А теперь закрой глаза, и очень скоро, обещаю, ты и думать забудешь о том, слушают они или нет.
Анника закрыла глаза, и Бак выполнил свое обещание.