Придумай что-нибудь сама

Черных О.

Мы с Симой смотрели на Бориса. Он, как ни в чем не бывало, взял стул и сел у окна так, чтобы видеть нас и, при этом находиться за спиной у лейтенанта.

– Ну, что же, если все собрались вместе, значит, я могу прочитать вам показания сестер Елисеевых, – повернулся к нему представитель правопорядка. – Думаю, вам это будет интересно. Вчера вечером, они ужинали с вами в местном ресторане. Вы подтверждаете это.

– Да, – ответил спокойно Борис. – Это видели все.

– После ужина женщины вышли в холл, а вы остались еще к зале. Так?

Борис

бросил на нас быстрый взгляд и в ответ кивнул.

– Там кто-то, предположительно мужчина, оттеснил их к двери подвала и быстро втолкнул туда, заперев при этом дверь. Вы с этим согласны?

– Наверное, так оно и было, – хладнокровно отвечал Борис.

– Женщины продолжительное время находились в подвале. Когда Софья Михайловна потеряла сознание, ее сестра, не дождавшись помощи, нашла старую вентиляционную трубу и по ней вытащила ее на улицу. Она же и доставила Софью Михайловну в приемный покой больницы. Это все. Ничего не хотите добавить? – он выразительно посмотрел на Бориса.

Тот отрицательно покачал головой.

– Понятно. Будем продолжать. Софья Михайловна, как вы объясните тот факт, что были под воздействием наркотика и потеряли сознание?

Я заметила в глазах Бориса странные прыгающие огоньки. Он тут же отвернулся к окну, старательно избегая моего взгляда. Лишь теперь Сима поняла все, что со мной творилось в подвале. Лицо мгновенно изменилось, и она гневно сверкнула глазами в его сторону. Оставались доли секунды до того, чтобы ее ответ прозвучал приговором. Я успела ее опередить.

– Мне очень хотелось пить, тем более, после сытного ужина. В подвале была непроглядная темень. Мы ощупывали стены, и я наткнулась на какую-то бутылку. Открыла ее, понюхала… думала, обычная вода, но не совсем свежая. Выбора все равно не было, вот и сделала несколько глотков. После уже ничего не помню. Наверное, сразу отключилась…

– Вы, вообще, принимаете наркотики, или, может, раньше принимали? – спросил лейтенант и перестал писать, подозрительно посмотрев на меня.

– А что, я похожа на наркоманку? – разозлилась я.

– Отвечайте на вопрос. Это нужно для протокола, – спокойно отреагировал он.

– Нет, не принимаю, и никогда не принимала.

Я вдруг вспомнила ночь на постоялом дворе и мутную горьковатую жидкость и, прижав ладони к вискам, подумала, что со мной и в самом деле происходит что-то странное. Совершенно не ориентируюсь: где реальность, а где сон или болезненная фантазия?

– Понятно. Тогда возникает другой вопрос. Вот вы, взрослая серьезная женщина, по чьей-то воле оказались в подвале, нашли там подозрительную бутылку и стали из нее пить. Так?

– Выходит, что так, – кивнула неуверенно.

– Понятно, – недоверчиво протянул лейтенант. – Но, неужели вы не заметили, что вода имеет, скажем, не совсем обычный вкус? В конце концов, вы могли отравиться.

Я пожала плечами.

– Заметила, но уже после того, как с жаждой сделала несколько глотков.

– Вы что-то хотите

добавить? – спросил он Симу и вздохнул.

Та сердито засопела и выразительно посмотрела в мою сторону.

– Нет. Вы же сами только что сказали, что она взрослая женщина. Значит, лучше других знает, что с ней на самом деле происходит? Чем она занимается? С кем общается? Что пьет? И, чем это могло закончиться? Ведь так?

– У меня создается впечатление, что вы что-то не договариваете или сознательно умалчиваете. Может, вспомните еще что-нибудь важное? А, может, вы кого-то боитесь? – он оглянулся на Бориса.

– Я сказала все, что помню, – подвела я черту твердым голосом.

– Понятно, – снова пропел он, и было совсем непонятно, что подразумевается под этим словом. – Добавить вам больше нечего. Может, к кому-то имеются претензии? Или вы кого-то подозреваете? Должна же быть причина этого странного поступка по отношению к вам? В тот вечер в ресторане было много посетителей, но закрыли в подвале почему-то только вас, – теперь лейтенант обращался ко мне и сестре. – Скажите, не считаете ли вы этот случай посягательством на вашу жизнь? Может, вы связываете с этим фактом какие-то события, произошедшие раньше, и теперь это послужило причиной? Я понятно задал свои вопросы?

Сима выразительно промолчала и только раздраженно пожала плечами. Значит, отвечать следовало мне.

– У меня нет никаких претензий и подозрений. Я даже отдаленно понятия не имею, кому понадобилось так с нами поступить? – сказала уверенно и посмотрела Борису в глаза.

– Лейтенант, – подал он голос, – я думаю уже достаточно для протокола. – Дамы перенесли стресс и им нужно отдохнуть. После обеда я зайду в отделение и расскажу вам свою версию.

Лицо милиционера покрылось багровыми пятнами. Он сложил бумаги в папку и встал.

– Выздоравливайте. Возможно, нам придется еще раз встретиться. Кстати, вам нужно будет написать заявление.

– Это не нужно, – поспешно сказала я. – Мы немедленно уедем из города и постараемся забыть этот неприятный случай. Жаловаться мы не собираемся, и… не хотелось бы лишней огласки… – я чувствовала на себе тяжелый взгляд Симы.

– Понял, – ответил лейтенант и приложил руку к козырьку. – Пока выздоравливайте, а там посмотрим, – он вышел из палаты.

Мы остались втроем. Повисло тягостное молчание.

Борис встал и подошел к кровати. Рука его нежно коснулась моей щеки, но я резко отвела ее в сторону.

– Я больше не хочу тебя знать. Наверное, мне именно этой ночи и не хватало, чтобы похоронить тебя окончательно. Запомни Борис: ты для меня умер. Возможно, мне еще придется поплакать на твоих похоронах, но это – конец, – я перевела дух. – И еще, спасибо за приключения. Нам, порой их так не хватает в жизни. Знаешь, как в рекламе «зимою так хочется вишни, а летом…» – провести ночь в сыром старом подвале, нарядившись для этого в вечерние платья и драгоценности, – закончила безжалостно.