«Придурковатая подводная лодка»
Шрифт:
Тем временем на кухне повара Жратьхочун и Поперёксебяширенс, которых сокращённо называли Жрачка и Ширька, начали готовить фирменные блюда – разогревать то, что посетители не доели вчера.
Ну что ж, кажется, персонал кафе мы описали достаточно хорошо, и теперь можно переходить к действию.
Утром все заняли свои боевые посты, а через пару минут в кафе ввалился человек в чёрной куртке и джинсах. Вид у него был такой, как будто он только что сбежал из психушки, или его огрели бревном. Этот человек, которого звали Мэтр Брамс, нетвёрдым
– Как всегда, Мэтр Брамс? – спросил Бухай.
– Ага! – ответил Мэтр Брамс, не меняя выражения лица.
– Опять всю ночь песню сочиняли? – спросил Бухай, наливая ему в рюмку какого-то красного вина.
Брамс ничего не ответил, но выпил довольно быстро.
– Ещё! – сказал он, поставив пустую рюмку на стойку.
– Две песни? – спросил Бухай, снова наполняя рюмку.
Брамс опять опустошил рюмку, поставил её на стойку и провозгласил:
– Ещё!
– Да, хреново у вас делишки, – Бухай почесал в затылке, наливая.
Мэтр Брамс опустошил третью рюмку, поставил её на стойку и глубоко вздохнул, после чего шумно выдохнул, сдув Штопора в кухню сильным порывом ветра. На кухне Штопор влетел в слишком широко открытый Ширькой холодильник, и успел полакомиться льдом, прежде чем Ширька, приняв Штопора за поросёнка, посадил его в раскалённую духовку.
– Ещё? – спросил Бухай у Брамса.
– Не-не! – ответил Брамс. – Спасибо и на этом, господин Бухай. Каждое утро вы меня на ноги ставите.
– А что на этот раз? – спросил Бухай.
– Мы с моей группой «Заплесневелый отстой» всю ночь песню записывали в студии звукозаписи, слава тому туристу, который потерял в парке цифровой диктофон! – ответил Мэтр Брамс. – Теперь сможем участвовать в фестивале «Металлоломная гитара». Если, конечно, мэр денег даст.
– Наверное, даст, – предположил Бухай. – Он тут недавно по телеку обещал поддержать культуру в нашем городе. А поскольку кроме вашего цифрового диктофона и сцены в парке у нас культуры никакой, надо полагать, будут деньги.
– Хорошо бы, – сказал Брамс.
– А что значит «Металлоломная гитара»? – спросил Бухай. – Это что, в честь металлистов?
– Да нет, – ответил Мэтр Брамс. – Просто главный приз, гитару эту, делают из того металлолома, который у нас собирают в пункте приёма цветных металлов. Ну ладно, господин Бухай, мне пора. Сколько с меня?
– Девять уёев, – ответил Бухай.
Мэтр Брамс полез в карман, вынул оттуда десятку, дождался, когда Бухай найдёт сдачу, после чего откланялся и отправился в Городской Парк Культуры Распития Алкогольных Напитков, сокращённо называемый ГПКРАН или Кран-парком. Там Мэтр Брамс надеялся отдохнуть, отоспаться на свежем воздухе среди ансамбля статуй «Кама в Сутре», и возможно, встретить очередную музу в кустах. А Штопор с криком «Ой, горячо!» выскочил из духовки, напоролся на Жрачку и прожёг тому дыру в фартуке.
Как только мэтр Брамс ушёл, в кафе начали заходить посетители, желающие позавтракать. В то утро были
Естественно, когда вся эта компания затарилась в кафе, Хряпинс и Лыбинс неохотно начали работать, подходя к каждому и спрашивая:
– Что заказывать будете?
Первыми пришли Загребайтис со Шмоткой, к ним подошёл Хряпинс и спросил, что они будут заказывать. Шмотка ответила так:
– Мне, пожалуйста, лёгкие спагетти под французским соусом, чашечку кофе и пирожок с мякотью яблок, залитый вишнёвым джемом.
Загребайтис добавил:
– А мне грибной суп и пару бутербродов с икрой на закуску.
– Один момент! – сказал Хряпинс и отправился на кухню.
Войдя на кухню, он заорал, пытаясь перекричать шум миксера:
– Ширька! Вали в тарелку макароны, бухни сверху это месиво из помидоров, которое мы вторую неделю никак съесть не можем, разведи в чашке порошок из пакетика с кофе и метни сверху эту твою яблочную размазню в тесте. Да, и полей его сверху прошлогодним вареньем с огорода. Чуть не забыл, ещё плесни в чашку мухоморного бульона и мазни пару кусков хлеба овощным пюре, тем, что у нас вместо икры.
Когда Хряпинс закончил, Жрачка выключил миксер, а Ширька переспросил:
– Чего?
Хряпинсу пришлось повторить заказ, после чего Ширька навалил в тарелки всего вышеописанного, а Хряпинс понёс это Загребайтису и Шмотке. Сам Загребайтис ничего не заметил, потому что от мухоморного бульона у него пошли такие глюки, что он даже поверил в то, что на бутерброде у него не овощная мазня, а чёрная икра. Шмотка всё же заметила, что чего-то в её заказе не хватает, и спросила у Хряпинса:
– А что, оформить получше никак нельзя было?
– Не за такую цену, мадам, – ответил Хряпинс, показывая ей счёт.
Шмотка кивнула в сторону Загребайтиса и начала уплетать спагетти. Загребайтис, увидев счёт, полез в карман за кошельком, но от мухоморов у него в глазах начало двоиться, и он сказал Хряпинсу, протянув кошелёк:
– Бери, сколько нужно!
Хряпинс, оправдывая своё имя, хряпнул столько, сколько Стыбзер ему и за месяц не отстёгивал в качестве зарплаты. Отчасти это было потому, что у Загребайтиса не было мелочи. Короче говоря, Хряпинс вытащил из кошелька Загребайтиса бумажку в пятьсот уёев и вернул кошелёк его владельцу. Загребайтис, ничего не заметив, сунул кошелёк в карман и допил свой мухоморный бульон.