Приглашение к искушению
Шрифт:
Фин с каменным лицом взбежал по ступеням, молча сел напротив Софи и закинул ногу на ногу.
— Дилли видела фильм? — тихо спросила Софи, избегая встречаться с мэром взглядом.
— Нет. К счастью, у миссис Баркли быстрая реакция, и как только пошли… сомнительные кадры, она мгновенно выключила телевизор.
— Фин, но это был не наш фильм, а Лео Кингсли, — с виноватым видом продолжала Софи. — Он взял наш вариант и добавил туда грязные сцены из своего фильма.
— Значит вы все-таки снимали порнографию?
Софи открыла рот
— Да, мы тоже делали порнографию, — опустив голову, призналась она. — Но не такую, как у Лео, а мягкую, не грубую. И наш фильм получился вполне пристойным.
— Не сомневаюсь, ведь ты использовала в сценарии мои слова! — возмущенно бросил Фин. — Те, которые я говорил тебе наедине! Вот уж никогда бы не подумал, что ты можешь так поступить! — продолжал он. — Использовать наши отношения для сюжета какой-то дешевой порнухи!
— Я использовала их лишь потому, что ты был великолепен! — искренне воскликнула Софи.
— Ничего не хочу слушать!
— Нет, ты послушай! — вдруг горячо заговорила она. — Ты, очевидно, забыл, что сначала наши с тобой отношения были совсем не такими, как сейчас. Это была своего рода игра, разве ты не помнишь? Мостки, Джули Энн, кровожадный свирепый медведь… И ты тогда относился ко мне как к женщине на одну ночь. Я не возражала, мне тоже захотелось развеяться. И когда мы с тобой лежали на мостках, мне и в голову не могло прийти использовать этот эпизод в фильме! Я придумала это позднее, когда ты ушел. Я никогда не предполагала, что ты сможешь увидеть эту сцену. И естественно, не надеялась, что это для тебя окажется так важно!
— Поэтому и продолжала использовать наши отношения для сюжета! — зло произнес он. — Даже когда поняла, что ты для меня не женщина на одну ночь.
— Я перестала их использовать сразу после того, как Стивен Гарви застукал нас с тобой на кухне. После того как ты начал устраивать мне так называемые любовные экзамены.
— Это были не любовные экзамены, а нечто большее. Жаль, что ты этого не поняла.
— Так ты бы объяснил мне! — воскликнула Софи, чувствуя, как ее охватывает раздражение. — Но нет, ты постоянно отпускал какие-то дурацкие шутки, делал вид, что относишься ко мне только как к партнерше по постели, всячески подчеркивал, что связь наша временна, а теперь обижаешься, что я не распознала твоих чувств? Я не виновата в том, что ты так умело скрывал свое истинное отношение ко мне!
— А я никогда не думал, что ты можешь так легко предавать людей, с которыми спишь! — резко бросил Фин.
— Когда я это осознала, дело зашло уже далеко, — вынуждена была признаться Софи. — Но нам с Эми и в голову не могло прийти, что ты об этом когда-нибудь узнаешь. И вот теперь все открылось… Да еще и кассеты украли, — печально добавила она. — Пропала наша работа. Но тебе, Фин, по-моему, не о чем сожалеть.
— Ты так думаешь? — усмехнулся он. — А впрочем, чего от тебя еще ожидать…
— А
— У меня хорошая память, — пробормотал Фин, отворачиваясь.
— А я все-таки тебе напомню! Ты сказал мне «спасибо». Поблагодарил меня! Я потрясена вашей вежливостью, мистер Такер!
— Слушай, перестань на меня кричать, — поморщился Фин. — Время позднее. Весь город разбудишь.
Софи резко поднялась с кресла-качалки, и оно жалобно заскрипело.
— Я кричу потому, что ты обвиняешь меня в предательстве, а сам поступаешь еще хуже! Да ты предал меня в десять раз больше, а теперь с оскорбленным видом заявляешься сюда и говоришь, что все это, оказывается, не было игрой и мне следовало знать об этом!
— Я безуспешно пытаюсь втолковать тебе, что существуют неписаные правила: нельзя выносить на суд общественности то, что делается и говорится наедине!
— Наедине? — усмехнулась Софи. — Когда же, позволь тебя спросить, мы оставались наедине? На мостках, где любой мог нас с тобой увидеть? Или когда ты швырнул лампу о стену, очевидно, желая привлечь внимание постояльцев фермы? А может быть, когда мы занимались любовью на капоте твоей машины? Разве все это не было игрой? А теперь ты неожиданно меняешь ее правила и сваливаешь вину за случившееся на меня? Так вот, знай: я считаю, что во всем виноват ты один!
— Ладно, думай что хочешь, — устало произнес Фин, подходя к перилам.
— Можешь возвращаться домой к своим семейным обязанностям, продолжать заседать на вашем дурацком городском собрании, с важным видом решать пустяковые вопросы и тихо радоваться тому, что не влюбился в столь ветреную и глупую особу! Ты ведь такой самоуверенный, хладнокровный, уравновешенный…
— Софи, о каком хладнокровии ты говоришь? — вздохнув, спросил Фин. — О какой уравновешенности, когда моя жизнь рушится на глазах? А что касается наших с тобой отношений… Когда я впервые увидел тебя, так сразу понял, что влип, пропал. Ты точно околдовала меня, а теперь выясняется, что…
— Я тоже как увидела тебя — богатого, холеного красавчика из знатной семьи, — сразу поняла: ты разобьешь мне сердце и бросишь. Все так и вышло.
— Ладно, мне пора, — произнес Фин, спускаясь с крыльца. — Уже поздно.
— А зачем ты вообще приходил? — крикнула ему вслед Софи. — Устроить скандал? Заставить меня осознать свою вину? Чего ты хотел?
— Не знаю! — бросил Фин, рывком открывая переднюю дверцу своей машины. — Но что бы я ни хотел, все равно я ничего не получил.
— А, догадываюсь! — Софи подбежала к нему. — Ты приходил за тем же, за чем и всегда. — И она презрительно усмехнулась. — И вот впервые покидаешь меня неудовлетворенным.