Приглашение на казнь
Шрифт:
— Ведома? Разве нужно было Агне согласие мужа творить зло?
— Господи, о чём мы говорим… Ну их… Я устала, — девушка опустила голову. Мысли путались. На столике лежал поясной ремень графа с оружием. Его вид вернул в действительность этого времени. Здесь каждый миг — это изнурительная борьба и не факт, что ты окажешься в ней победителем. — Я не хочу больше видеть, как она заигрывает с вами, и вы ей отвечаете. Вы разве не понимаете, что одна из них запрыгнет к вам в постель. Или обе по очереди. Сегодня же.
Сиятельный
— Ты думаешь, мне всё равно кто будет на моём ложе, кого я назову своей? Запомни, мне нужна только ты… Ты моя госпожа. Только ты… — прошептал настойчиво, с упором на «ты». — Сегодня я никуда отсюда не уйду.
От его решительного, но мягкого голоса, сердце трепетало, неверие растворялось в тепле его дыхания. Она погладила его шею, тронула лёгкую щетину на лице. Наташа больше не колебалась:
— Да… — шепнула на выдохе.
Он коснулся её губ осторожно, словно боясь спугнуть ту, которая всё ещё не решалась довериться ему без оглядки и совершала поступки, которым он не находил объяснения. Та, которая закрылась в своём внутреннем мирке, никого туда не впуская.
Его руки медленно скользили по её спине, а поцелуй становился более требовательным и напористым.
И она откликнулась на него, жадно, ненасытно, сметая последние крохи сомнения. Ласкала его грудь в распахнутом вороте рубахи, пальцы путались в завитках редких волос. Она услышала, как он напрягся, будто прислушиваясь к новым ощущениям, замедлил блудливое движение языка по её губам, быстро усвоив недавний урок французского поцелуя.
Ухватившись за край его рубашки, потянула вверх, стягивая через голову. Неповторимый запах мужчины наполнил лёгкие.
Он подтягивал подол её платья, не спуская глаз с лица, мысленно подгоняя себя, не веря, полагая, что она вот-вот передумает и остановит его. Но излишняя поспешность может оттолкнуть Птаху. Откуда ей знать, какой силы воли стоили ему эти осторожные неторопливые движения, как скованные мышцы выкручивало от переполнявшего жгучего желания взять женщину стремительно, как он любил, сбить напряжение, и потом отдаться неспешному и полному наслаждению. Доверчивость девы распаляла, поднимая из глубин его существа глухое рычание внутреннего зверя.
Лёгкий шелест падающей ткани, и вот она перед ним… Против ожидания увидеть её наготу, она оказалась прикрытой. На высокой груди полукружья тонкой ткани. В зыбкой колышущейся вспышке свечи играет короткими бликами золото цепочки. Склонился, целуя нежную кожу плеч, притягивая девчонку ближе, испытывая непонятное желание прикоснуться телом к иноземной ткани, что скрывает стан от его взора.
Её руки скользнули от его шеи к груди, очертив бугрящиеся тугие мышцы пресса. Слегка дрожащие пальчики изучали завязки на штанах.
От их щекотного прикосновения господин рефлекторно втянул живот, задерживая дыхание. Естество рвалось наружу, отзываясь давлением
Наташа застонала и выгнула спину, подавшись к нему. Сердце стучало в таком ритме, что казалось, будто оно от волнения выскочит из груди. Кровь струилась по венам, разжигая желание и усиливая чувствительность.
На её стон мужчина улыбнулся, снимая узкую податливую ткань с груди, не в силах отвести взор от обнажившихся округлостей, глядя в широко распахнутые тёмные глаза, замутнённые страстью. Уверенно стаскивал нижнее одеяние девы, испытывая непонятное волнение от таких же движений её рук, стягивающих с него брэ. Крупно вздрагивал от случайного касания к его разгорячённой плоти, рвущейся на волю.
Девушка под его напором послушно опустилась на ложе.
Он впился в её губы поцелуем, забывая обо всём, что тревожило последние дни. Всё отступило во мрак. Сейчас перед ним была она, его госпожа, его леди: обнажённая, беззащитная и желанная.
Ей не было страшно. Темнота комнаты скрывала горячий румянец стыда на щеках. Она знала, как всё должно произойти и что последует за первой болью. Зачем усложнять и препятствовать тому, что должно случиться? Пусть он, любимый ею, станет первым мужчиной, познавшим её. Она сама хочет этого. В каждом его движении сквозил опыт умелого любовника. Его уверенность, любовь и страсть звали за собой.
Его тело осторожно расположилось между разведённых женских ног. Ладонь накрыла налитую ноющую грудь, оглаживая и, вырвав стон, прошлась по плоскому животу. Скользнув между ног, коснулась складок влажной плоти, сжимая. Пальцы погрузились в нежную чарующую вязкость.
Наташа вздрогнула, закрывая глаза, испытав неизвестный до сих пор удар волны удовольствия. Желание пронзило, свернувшись в груди изнурительным зноем, пронеслось под кожей, растворяясь и впитываясь.
В следующее мгновение мужское тело опустилось сверху, и он резко вошёл в неё.
Лёгкий вскрик. Но не потому, что стало больно. Ожидаемой боли не было. Саднящее тянущее напряжение сменилось головокружительным полётом, чувством восхитительной наполненности.
Мужчина замер, удивлённо выдохнув:
— Таша?.. — казалось, он вовсе не дышал. Всевышний… Дева… Как такое возможно: при её годах, привлекательности и непокорном нраве оставаться непорочной? Сколько раз ему, выдержанному и терпеливому, хотелось овладеть ею и подчинить? Что уж думать о других? — Всевышний, это невозможно… — Голос подвёл, охрипнув. Он первый её мужчина и сделает всё, чтобы остаться единственным. Она его. Навсегда.
Стоило ему склониться над ней, как она подняла к нему лицо. Ресницы дрогнули, открывая лихорадочно блестевшие глаза. Она запустила пальцы в его волосы: