Приглашение на свадьбу

Эллиот Лора

– Джулиана, как ты успела заметить, я простой, необразованный сельский житель. Требовать чего-то от людей не входит в мои правила, – ответил он.

– Я не говорила, что ты простой и необразованный.

– Неужели? А мне показалось, ты совсем недавно сказала, что я не умею читать, – спокойно ответил он.

– Это был минутный порыв, – сказала она.

– Правда? – продолжал он с вызовом. – Кажется, ты считаешь, что тебе позволено вести себя с другими как тебе угодно. И еще указывать

им, что они должны делать.

– Это неправда, – возразила она.

– А как насчет старины Нила? – спокойно спросил он. – Он может возразить тебе?

– Нилу не нужно этого делать. Это мне…

Она запнулась, осознав, что была близка к тому, чтобы рассказать Эдварду правду. Под его пристальным взглядом ее щеки зарделись.

– И что же тебе? – подбивал он.

Она крепко сжала губы.

– Все это дико смешно, – гневно выпалила она. – Я не обязана рассказывать тебе о своей личной жизни. Ты заставляешь меня быть мегерой. А я совсем другая. Совсем.

Он смотрел на нее и молчал.

– Да, я другая. И не смотри на меня так, Эдвард Гарвин, – продолжала она. – Ты все извращаешь и преувеличиваешь.

Он пожал плечами.

– Возможно. Но и ты явилась сюда со своими собственными представлениями о том, что тебя здесь ждет.

– Да, может, и так, – отрезала она. – И в этом моя ошибка. Я надеялась, что встречу цивилизованного человека, а встретила грубияна с замашками феодала и поработителя.

Эдвард снял кофейник с огня и поставил его на стойку. Потом перевел на нее взгляд, протянул руку и нежно провел пальцами по ее шее. Она замерла. Затем он обхватил ладонью ее затылок и притянул к себе. Она не сопротивлялась.

Прикосновение его губ к ее губам было подобно прикосновению крыльев бабочки. Но Джулиане показалось, что по ее телу от этого нежного прикосновения пробежал ток.

Эдвард улыбнулся, глядя в ее встревоженные глаза.

– Джулиана, я мог бы продлить твое удовольствие. Но, к сожалению, меня ждет работа. – Он оглядел кухню. – Равно как и тебя.

Вскипая от ярости, она уставилась на него. Она злилась на него за этот поцелуй, и на себя за то, что позволила ему поцеловать ее.

– Если ты думаешь, Эдвард Гарвин, что я собираюсь разгребать этот бардак, ты глубоко ошибаешься.

С этими словами она резко повернулась и вышла из кухни, чувствуя спиной его сверлящий взгляд. Но она не обернулась. Оказавшись в гостиной, она плюхнулась на софу.

Проклятье. От усталости у нее кружилась голова, в животе сводило от голода. Что творится в ее жизни? Что этот мужчина позволяет себе? Что он делает с ней?

Она забралась на софу с ногами и, склонив голову на подушки, задремала.

– Тебе не мешало бы поесть, – услышала она над ухом спокойный

голос Эдварда.

Она открыла глаза и увидела придвинутый к софе столик, на котором стояла тарелка с блинами и чашка дымящегося кофе.

– Поешь, а потом я покажу тебе твою комнату, – добавил он.

Она подняла на него глаза. В уголках его губ играла мягкая улыбка. Впервые за все время она испытывала искреннюю благодарность к этому человеку.

– Спасибо, – устало пробормотала она.

3

Глаза Джулианы распахнулись и уставились в темноту. Несколько минут она лежала, нежась под теплым шерстяным одеялом. Затем протянула руку и включила ночник. Часы показывали пять. Утра или вечера? Судя по ощущению бодрости и легкости в теле, утра. А это значит, что она проспала больше десяти часов.

Хотя чему здесь удивляться, если до этого она двое суток пропутешествовала? Не удивительно и то, что теперь сна у нее ни в одном глазу.

Она встала с постели, подошла к окну и раздвинула шторы. Синева, облепившая окно, предвещала приближение рассвета.

Что ж, было бы совсем неплохо встретить рассвет нового дня с чашкой горячего кофе. Однако воспоминание о кухне Эдварда Гарвина тут же снизило предвкушение удовольствия.

И все же Джулиана набросила поверх тонкой ночной рубашки шерстяную шаль и спустилась в кухню. У входа нащупала выключатель и щелкнула кнопкой. Свет на несколько секунд ослепил ее. Часто моргая, она пыталась привыкнуть к нему и морально подготовить себя к тому, чтобы встретиться лицом к лицу с последствиями бомбежки.

К ее удивлению, батарея пустых пивных бутылок из-под стойки улетучилась, а возле раковины образовался небольшой участок относительной чистоты. Джулиана еще больше удивилась, когда нашла на полке чистый кофейник и пару чашек. Банка с кофе стояла рядом. Насыпав в кофейник кофе, она поставила его на огонь, а сама уселась на табурет и брезгливо оглядела кухню.

– Черта с два, мистер Гарвин, – пробормотала она. – Черта с два дождешься от меня, чтобы я вылизывала твою кухню. Не кухню, а конюшню, если быть точнее.

– А как же наш уговор? – услышала она ставший слишком знакомым спокойный голос.

Она резко обернулась и вскочила. Он стоял на пороге, опираясь о косяк двери. На губах играла неизменная и тоже очень знакомая улыбка. На нем были другие, до крайности протертые джинсы и рубаха, расстегнутая на несколько пуговиц от воротника. Он выглядел свежим и бодрым, как будто уже давно был на ногах.

– Мы договаривались о ведении хозяйства, а не об уборке, – сердито сказала она. – Так что советую нанять уборщицу. Я разгребать это безобразие не намерена.