Приглашение на танец
Шрифт:
— Мэдди, как же она тебе что-то расскажет, если ты засыпала ее вопросами и не даешь рта раскрыть?
Мисс Джульет Шелби, в высшей степени благоразумная молодая леди, вопреки распространенному мнению о рыжеволосых девушках, наклонилась, чтобы взять с ближайшего стула стопку нот. Трудно остаться равнодушной к новости, что единственный во всей Англии неженатый герцог, у которого еще все зубы на месте, встретился их кузине на улице.
После знакомства с герцогом Сесили срочно понадобилось преобразиться в модницу, но прежде чем обратиться с этим к мачехе, она велела кучеру отвезти ее к дому лорда Шелби на Гросвенор-сквер. Своих кузин она нашла в маленькой гостиной Джульет.
— Мэдди, я все расскажу, если ты нальешь мне чашку чаю.
Сесили пропустила завтрак, и еще до того, как устроиться на стуле напротив своих двоюродных сестер, нетерпеливо схватила из вазочки имбирное печенье.
Кузины общались между собой с непринужденностью давних друзей. У каждой было свое место за столом, который они прозвали разговорным — из-за занятия, которому они здесь предавались, когда собирались вместе. Их объединяла взаимная привязанность такого рода, какая складывается только в ходе пережитых вместе испытаний.
Сесили была еще ребенком, когда ее отец женился на Вайолет, и не могла представить, какое волнение вызвал в свете этот брак. Маленькая Сесили не могла знать, что ее мачеха одна из сестер Физерстоун, которых в обществе прозвали Блистательные Физерстоун. Их появление в Лондоне во время сезона 1799 года произвело настоящий фурор. Хотя происхождение сестер — они были дочерьми скромного деревенского священника из сельской глуши Йоркшира — вряд ли могло произвести впечатление, но Вайолет, Роуз и Поппи обладали весьма существенными качествами: были красивы, элегантны и образованны. Сестры еще и недели не провели в Лондоне, а уже каждая хозяйка светского салона жаждала заполучить их в гости. Браммел объявил их оригинальными, а принц Уэльский, по слухам, волочился за всеми тремя, хотя и без матримониальных намерений. Таковы были Блистательные Физерстоун.
Когда недавно овдовевший лорд Херстон венчался с Вайолет, старшей из сестер, часовня Святого Георгия ломилась от гостей. Вскоре после этого последовали две другие свадьбы: Роуз вышла за лорда Шелби, известного своей дипломатической деятельностью, а Поппи покорила неукротимого графа Эссекса.
Когда у младших сестер Физерстоун родились дочери, у Сесили появились подружки по играм на семейных сборищах, непременных в любой большой семье. К тому времени когда девочки доросли до дебютов в свете, все трое стали лучшими подругами. К сожалению, то, что они были дочерьми знаменитых красавиц, породило в свете призрачные ожидания. И, как это часто бывает в случае известных родителей, когда кузины дебютировали в свете, оценки были противоположными. Кузины вовсе не были уродливыми, но в высшем обществе, как водится, немало глупых сплетников и злых языков. Какой-то остряк, словно в пику их матерям, Блистательным Физерстоун, окрестил девушек гадкими утятами, и прозвище закрепилось. И не важно, что в сказке гадкий утенок превратился в прекрасного лебедя. Свет таков, каков он есть, и у трех юных леди было мало шансов оправдаться, и еще меньше — заставить всех признать ошибку. Но кузинам это было безразлично. Сесили мало интересовалась светскими раутами за исключением тех случаев, когда они давали возможность поговорить о ее ученых занятиях. Джульет с куда большим удовольствием проводила вечера за игрой на фортепиано или сочинительством музыки, тем более что из-за травмы, полученной в детстве, не могла танцевать. А Мэдлин была такой прямолинейной, что ей было трудно провести целый вечер в обществе, не оскорбив кого-нибудь
Возможно, они не самые модные из юных леди, думала Сесили, но определенно самые интересные.
— Ну, рассказывай все, — потребовала Джульет. — Не каждый день Гадкий утенок встречается с прекрасным принцем. Или хотя бы с герцогом.
Сесили нахмурилась:
— Ну на принца он не похож. Как только узнал, кто я такая, тут же буквально бросился бежать во всю прыть в противоположную сторону.
— Это несправедливо! — Мэдди нахмурилась так, что светлые брови почти сошлись на переносице. — Ты ведь не участвовала в экспедиции, в которой пропал его брат.
— С каких это пор джентльмены поступают по справедливости? — Джульет откусила от имбирного печенья. — Особенно джентльмены, которые только что унаследовали герцогский титул.
Сесили вздохнула:
— Вряд ли я имею право упрекнуть герцога в холодности, ведь его брат пропал, хотя и ожидала, что он согласится мне помочь, поскольку папа в таком ужасном состоянии.
При упоминании о лорде Херстоне кузины посерьезнели.
— Как он сегодня? — спросила Джульет, сжав руку Сесили.
— Все так же. — Голос Сесили дрогнул. — Он по-прежнему не может говорить, и я уверена, что кровопускания и слабительное, которые ему предписывает доктор Фэрфакс, приносят больше вреда, чем пользы. Он становится все слабее, не видно никаких признаков улучшения.
— Дорогая, что мы можем для него сделать? — спросила Мэдди. — Чем можем помочь?
Сесили вздохнула:
— В том-то и беда, что ничего сделать нельзя. Приходится просто ждать, что будет. Известны случаи, когда больной после удара выздоравливал почти полностью. Но известны и другие…
Сесили не договорила, но кузины знали, какой исход она имела в виду. Это было то, чего они все боялись.
— Тем временем я попытаюсь заполучить папины дневники, которые он вел в последней поездке. Я хочу защитить его доброе имя и доказать, что слухи, будто это он виноват в смерти Уильяма Далтона, просто абсурдны.
Сесили надеялась, что ее голос прозвучал уверенно.
— Меня возмущает, что люди, которые знают лорда Херстона, могут даже предполагать такую нелепость, — сказала Мэдди.
Она укоризненно покачала головой, отчего ее белокурый шиньон, и так уже слегка растрепанный, пришел в еще больший беспорядок.
— Это почти так же отвратительно, как поддерживать слухи о древнем проклятии, — вставила Джульет. — Но как ты можешь доказать невиновность отца с помощью его дневников, если тебя не пускают в клуб? Ты же не можешь залезть туда и выкрасть их!
— О, я их раздобуду, — уверенно заявила Сесили. — И сделаю это, используя правила клуба в своих интересах.
Она быстро рассказала кузинам о введенном ее отцом правиле, по которому в клуб допускаются только жены его членов.
— Когда отец устанавливал это правило, — продолжала Сесили, — то полагал, что я скоро выйду замуж за Дэвида. Ему и в голову не приходило, что мы расторгнем помолвку и меня не допустят в клуб.
— Еще одна неприятность, в которой виноват Дэвид, — сказала Джульет, сдвинув рыжие брови.
Ни Джульет, ни Мэдлин не питали особых симпатий к неверному избраннику Сесили. Дэвида застали в компрометирующей ситуации с другой юной леди, и ему пришлось сделать ей предложение — вместо того чтобы повести под венец Сесили. Конечно, девушка была на него зла, но сейчас не хотела отвлекаться на обсуждение старых обид и упреков в адрес бывшего жениха.