Приглашение в гости
Шрифт:
Оттуда двинулся на Обь,
И там в глухой ночи,
Сплутав, попал в такую топь,
Хоть караул кричи.
Но в топи той увидел он
Волшебные огни.
Как будто нынешний неон,
Вдруг вспыхнули они.
Огонь то вспыхивал, то гас.
И, подыскав слова,
Он записал: "Болотный газ
Способней, чем дрова".
В ту ночь и в следующий день,
Когда
Он нефтеносную Тюмень
Потомкам открывал.
И не его была вина,
Его вины в том нет,
Что вновь отыщется она
Лишь через триста лет.
Скажу я, как бы сделав шаг
Во глубину веков:
Был настоящий сибиряк
Иван Сибиряков!
4.
Я копался в архивах снова,
Я пытался узнать из книг
По Степана Сибирякова -
Что он сделал, чего достиг?
Был обязан прожить толково
Сын Ивана Сибирякова!
А и впрямь он толково жил.
Честен был и в большом и малом.
В Селенгинске Степан служил.
С кем бы думали?
С Ганнибалом!
Тот арапом был у Петра.
Умер Пётр- Ганнибала в ссылку.
Дали попросту по затылку:
"Прочь с царёва пойди двора!"
Прадед Пушкина, генерал,
Строил он в Селенгинске крепость.
А ведь это была нелепость,
О которой он точно знал:
До границы три дня пути,
К ней хунхузам не подойти!
Тут к нему и пришёл Степан:
Де навряд ли сей форт сгодится,
Надо вычертить добрый план,
Чтоб прикрыта была граница.
По опасным пройти местам,
Где хунхузы творят потравы,
Да заимки поставить там,
Гарнизоны, сиречь заставы.
План, конечно, не так-то прост,
Но ведь люди там, скот и жито.
Надо, чтобы на сотни вёрст
Вся граница была закрыта!
Сна не ведал Сибиряков.
Ради пользы, не ради славы
Уговаривал мужиков
Строить всюду посты-заставы.
Те посты, как грибы росли
Вдоль границы, вдоль всей земли.
И однажды, когда хунхузы
На Иркутск волокли возки,
Взяли их потайные грузы
Пограничные мужики.
— Всё! — сказал им Сибиряков,-
Навсегда ваши карты биты,
Контрабанде пути закрыты,
Вдоль Сибири сплошной засов!
С той поры на замке граница,
Путь надёжно врагу закрыт.
За черту эту только птица
Без опаски перелетит.
5.
Я
В архивах роясь без конца:
Потратил зиму, лето, осень
На поиск сына и отца.
У них, возможно, есть и внуки,
Но не для них же я живу,
Ведь я протру в архивах брюки,
Пока найду их родову!
Пускали шутки острословы.
Я говорил им: "Вы правы",
А сам искал Сибиряковых
В архивах Томска и Москвы.
В Тобольске был и в Красноярске.
Насквозь в архивах пропылён,
Я рылся там в указах царских,
Листал газеты тех времён.
И верил: поздно или рано
Я буду тем вознаграждён,
Что отыщу родню Степана.
И отыскался сын Семён!
С обложки старого журнала
Смотрел рисованный портрет
Того, кто прожил очень мало,
Каких-то двадцать с лишним лет.
Нет, он совсем не знал дуэлей,
Его сгубило не вино:
Он был убит в атаке смелой
В сраженье под Бородином.
Он не решил исхода боя,
Сибирской сотни рядовой,
Но он прикрыл страну собою
Ещё в Отечественной той.
И вот, как божеская милость,
В тот самый траурный момент
На белый свет дитё явилось -
Как отмечал корреспондент.
Спасибо дяде из журнала
За эту крохотную весть.
Такой зацепки очень мало,
Но отправная точка есть.
Искать иглу в траве — не шутка.
Прошел ещё не малый срок
И я узнал, что от малютки
Пошёл ещё один росток.
Не рудознатец он, не воин,
Мир в красках не отображал,
Но он был прадедов достоин
И честь России поддержал.
6.
Был Александр Сибиряков
Из семижильных мужиков,
И вскоре стал богатым,
Поскольку сам шурфы копал,
А после просто промышлял
И серебром, и златом.
Он знал Сибирь и Колыму.
Стекалось золото к нему
Почти что отовсюду.
Он добрым был. И оттого
Намного лучше у него
Жилось простому люду.
А сам он очень скромно жил,
С людьми учёными дружил,
Вникая в их заботы.
Сам островов не открывал,
Но открывателям давал
И шлюпки, и вельботы.
Куда б их замысел не вёл -
В пролив Берингов ли, на Псёл,