Приглашение в рабство, или Требуются девушки для работы в Японии (Сердце на продажу, или Я вижу свет в конце тоннеля)
Шрифт:
– Кто вас так отделал, девчонки? – засмеялся парень.
– Да так, в аварию попали, – соврала Натка.
– Что-то на аварию не похоже, больше на избиение.
– Мы попали в аварию, – жестко отрезала я, дав понять этому типу, что разговор окончен.
– Мы тверские, – не унимался парень. – Вот приехали Японию посмотреть по туристической путевке. Меня, кстати, Вадиком зовут.
– Тут что, туристическая группа из России? – обрадовалась Натка.
– Точно. Из Твери. Нас тут много. Кстати, и девчонок много. Могу познакомить. Мы сейчас на экскурсию едем в Токио. Хотите
Мы с Наткой переглянулись. Она шепнула мне на ухо:
– Нам сейчас не мешало бы оказаться в Токио. Заедем на яхту к Янгу, и я оставлю ему письмо. Попрошу, чтобы он сразу заехал за нами в гостиницу, как только вернется, а вечером мы с тобой завалимся спать.
– Смотри сама, – пожала я плечами и согласилась. – Среди своих, русских, спокойнее будет. Вдруг чем помогут. Мир же не без добрых людей.
Мы улыбнулись и последовали за новым знакомым. Но Вадик оказался порядочной сволочью. Он завел нас к себе в номер якобы для того, чтобы познакомиться с другими туристами. В номере на нас накинулись три огромных мордоворота, связали и бросили на пол. История повторилась – мы опять попали в лапы к торговцам живым товаром.
– Что, девчонки, – засмеялся Вадик. – Наверное, приехали в Японию бабок сколотить? Хотели хорошо устроиться и подзаработать деньжат на заграничной ниве? Сейчас мы вас устроим. Наверное, мечтали быть официантками в ресторанах? А может, танцовщицами в балет-шоу? А может, прислугой в богатых семьях? Дурочки, все это блеф. Никогда не надо гоняться за призраками! За границей от вас требуется одно – секс-услуги.
– Вадик, – спросил один из мордоворотов. – Что с ними делать, сейчас в притон отвезем или вместе со всеми?
Вадик посмотрел на часы и озабоченно произнес:
– Через час приходит судно, там десять телок. Совсем свеженьких, молоденьких. Поехали их встретим, а потом всех скопом отвезем в притон. Правда, цена у них будет разная. За этих, с их разбитыми физиономиями, много не дадут, но хоть что-то да выручим. Главное, что у них половые органы целые и в рабочем состоянии. Зато за новеньких нормально выручим.
– Так эти что, пусть пока здесь посидят?
– Пусть посидят, никуда они не денутся.
Как только за нашими обидчиками закрылась дверь, я посмотрела на связанную Натку и тяжело вздохнула.
– Знаешь, так и в самом деле можно стать проституткой. Жизнь не оставляет нам право выбора.
– Подвинься ко мне поближе и попробуй зубами перекусить веревку на моих руках, а если получится – развязать, – попросила Натка.
– Ты с ума сошла, у меня ведь губа зашита…
Все же я придвинулась поближе к Натке и попыталась перегрызть веревку на ее руках. Зашитая губа не выдержала, и из нее фонтаном брызнула кровь.
– Я же тебе говорила! – охнула я и заревела.
– Не реви, давай я попробую.
Натка склонилась надо мной и принялась зубами развязывать узел. Но она постоянно задевала свой нос и выла от дикой боли. Мне было искренне жаль ее, но помочь я ничем не могла. Натка оказалась настырной. Она освободила мои руки и тут же потеряла сознание. Я сняла с себя веревку и привела ее в чувство.
– Господи, сколько же тут притонов, – на ходу возмущалась я.
– Сюда сколько девчонок ни ввози, все равно им мало будет, – вторила мне Натка.
Остановив попутку, мы добрались до Токио. По объявлению в англоязычной газете мы нашли маленькую комнату, в которой умещалось только две кровати. Хозяйкой оказалась грязная замызганная баба, потребовавшая деньги за неделю вперед.
– Знаешь, я так хочу есть, даже в глазах темно, – пожаловалась Натка. – Почему ты никогда не говоришь, что хочешь есть?
– Наверное, потому, что я не понаслышке знаю, что такое голод. Я с шести лет занималась балетом. Ты даже представить себе не можешь, что это такое. Постоянно ноющее чувство голода. Диеты, диеты, диеты и диеты без конца – в балете жесткая дисциплина. Я привыкла к голоду. Я могу его не замечать, гоня мысли о еде прочь. Каждый день нас ставили на весы и за какие-то лишние четыреста граммов строго наказывали. С тех пор прошло много лет, но я до сих пор не могу спокойно съесть пирожное, мне все время кажется, что меня засечет наш педагог и будет ругать.
– Ирина, но я же не балерина, и мне чертовски хочется есть.
Мы спустились в небольшое кафе и купили пиццу. Натка взяла себе двойную, а мне хватило и обычной. Кафе было сделано из стекла. Я ела пиццу и с грустью смотрела на улицу. По дороге мчались красивые машины: «Тойоты», «Ниссаны», изредка мелькали «европейцы», преимущественно «Форды» и «БМВ». К глазам подступили слезы. Наверное, Марат вспоминает обо мне. Вот только как? А может, он чувствует облегчение от того, что я все-таки нашла в себе силы уйти от него? Во всяком случае, ему не придется теперь заниматься моими проблемами, да и с отцом ссориться больше ни к чему…
Натка, откусив пиццу, посмотрела на меня.
– Ты плачешь? – спросила она.
– Да так… Пока ты была в гостинице, я немного увлеклась одним человеком.
– Он может нам помочь?
– Может, но не хочет!
– Кто он?
– Даже не знаю, как его называть. Сутенер, крышевой проститутских фирм. Короче, он тоже вербует таких дурочек, как мы, и заставляет их работать.
– Ну ты даешь! Зачем тебе такой знакомый?
– Теперь уже незачем.
И тут, подавившись пиццей, я громко закашляла. Рядом с нашим кафе остановилась машина со спущенным колесом. Из нее вышел тот самый парень, Идиот, который застукал меня на месте преступления, когда я убила Толика. Попинав колесо, он принялся откручивать его, чтобы поставить запаску.
Пицца встала поперек горла и никак не хотела проталкиваться дальше. Перепуганная Натка принялась стучать меня по спине. Кое-как проглотив проклятый кусок, я вскочила и бросилась к выходу.
– Ты куда? – поймала меня за руку Натка.
– Вон видишь тачку со спущенным колесом? Это мой знакомый ставит запаску.
– Сутенер?
– Нет, это другой.
– Кто?
– Я и сама не знаю. Сиди, я быстро.
Выбежав из кафе, я подбежала к сидевшему на корточках Идиоту и с размаху ударила его по плечу.