Приговор подпишем сами

Байкалов Альберт

– Эдгарс! – не своим голосом закричала Настя. Руки скользили по политому кровью паркету. Она схватила голову и стала трясти его…

Сколько прошло времени, Настя не помнила. Держа голову Эдгарса на коленях, она гладила его ставшим от засохшей крови коричневым лицо и беззвучно повторяла имя. В чувство ее привел телефонный звонок. Трубка лежала на журнальном столике и издавала мелодию Баха. Настя осторожно положила голову Эдгарса на пол и встала. Ноги затекли, и сейчас их неприятно стало колоть. С трудом она подошла к столику, где

с вечера остались конфеты. Рядом с лежащим на боку подсвечником продолжал звать хозяина и мигать дисплеем телефон.

– Да, – проговорила она, приложив его к уху.

– Эдгарс!.. А где Эдгарс? – раздался мужской голос.

– Он умер, – проговорила она, нажала кнопку отключения и негнущимися пальцами набрала номер милиции.

Потом кто-то долго звонил и стучал в двери. Настя сидела в кресле, отрешенно глядя в окно, и с трудом поняла, что нужно впустить милицию. Однако, дойдя до дверей, спохватилась, что на ней нет одежды. Некоторое время стояла, соображая, как быть. Потом сняла с вешалки плащ Эдгарса, всунула в рукава руки, запахнула полы и открыла замок.

– Вы звонили? – спросил милиционер в форме старшего лейтенанта.

Настя узнала участкового и кивнула:

– По мне не видно?

Комнаты заполнили люди в форме и штатском. Настю провели на кухню, усадили на стул, дали воды.

– Как вас зовут?

Настя назвала свою фамилию и имя.

– Кем вы приходитесь потерпевшему?

– Невеста, – глядя в пол, отрешенно ответила девушка. – Впрочем… – она махнула рукой.

– Расскажите, что здесь произошло.

Настя впервые посмотрела на задававшего вопросы мужчину. Он устроился с другой стороны стола и положил перед собой папку.

– Что здесь произошло? – эхом повторила Настя, размышляя, стоит или нет рассказывать правду. – Мы спали. Они вошли…

– Кто спал и кто вошел? – перебил следователь.

Все было как во сне. Казалось, это происходит не с ней и надо только проснуться.

– Трое в масках, – разглядывая перепачканные кровью руки, заговорила Настя. – Бандиты… Они сорвали одеяло. Эдгарса привязали к стулу. Мне замотали скотчем руки и заклеили рот. У него сразу стали требовать деньги. Вернее, сначала спросили пароль от ноутбука, – поправилась она. – Потом деньги…

Выслушав ее сбивчивый рассказ, следователь что-то долго писал, потом о чем-то вполголоса говорил с участковым.

– Предварительный осмотр замков вызывает сомнения в том, что их открыли отмычкой, хотя имеются следы повреждения, – раздался голос. – К тому же механизм очень сложный. Я редко видел такие в России. С трудом верится, что на сегодняшний день в Москве есть люди, которые могут с ним справиться.

Настя вдруг поняла, что заглянувший на кухню эксперт ставит под сомнение рассказанную ею версию.

– Будете говорить правду? – уже более строго потребовал следователь. – Кто ваши дружки?

– Не знаю я их, – отрешенно глядя перед собой, пожала девушка плечами. – И вообще,

мне можно одеться и умыться?

– А почему это нельзя было сделать раньше? – неожиданно спросил следователь. – Решили своим видом вызвать жалость?

– Как раньше? – удивилась она. – И какая жалость? Мне, извините, не до душа было.

– Хорошо, – протянул милиционер. – Допустим, все было так, как вы говорите. Подумайте хорошенько, может, вам показался знакомым голос кого-то из налетчиков, одежда, поведение?

– Вы хотите знать, могла бы я их видеть раньше? – догадалась Настя и покачала головой.

– Как часто вы были в этой квартире? – задал он следующий вопрос.

– Почти месяц я прихожу сюда регулярно, – глядя перед собой, ответила девушка.

– Вы можете сказать, что пропало?

Вместо ответа Настя неопределенно передернула плечами.

Девушку отпустили, но взяли подписку о невыезде. По обрывкам фраз она поняла, что следователь вообще хочет ее арестовать по подозрению в участии в ограблении. Но заступился участковый, который знал Настю со школы.

* * *

Несмотря на усталость, Иннокентий Васильевич долго не мог уснуть. Раздражало все: неудобная узкая раскладушка, духота, храп устроившегося на кожаном диване Леона; выводил из себя писк комара, которого он все никак не мог убить и удивлялся, почему это ужасное насекомое облюбовало его, а не спящего богатырским сном босса. К тому же тревога сменилась нехорошим предчувствием и страхом. Сон сморил, лишь когда за окнами забрезжил рассвет. Но и он не принес облегчения. Проснулся, словно от толчка, весь в поту. Сердце билось как у загнанной лошади. Остряков сел на раскладушке и посмотрел сначала на окно, потом на Леона. Словно почувствовав, тот вдруг перестал храпеть и открыл глаза:

– Сколько времени?

Остряков освободил из-под покрывала руку и посмотрел на часы.

– Ого, – его обдало жаром. – Восемь!

– Ты что, будильник не поставил? – Леон вскочил как ошпаренный и схватил висевшие на перекладине стула носки.

Остряков снял лишь туфли. Поэтому у него на сборы ушло меньше минуты.

– Что там с нашим беглецом? – Леон с шумом поднялся и стал натягивать брюки.

– Сейчас узнаю, – промямлил Остряков и бросился к выходу. Он уже понял, что поиски результатов не дали. Но почему не доложили?

Выскочив на крыльцо, он едва не споткнулся о сидящих на ступеньках инструкторов. При его появлении парни вскочили со своих мест, протирая глаза.

– Так, – протянул Иннокентий Васильевич, – чего ждем?

– Будить не хотели, – виноватым голосом проговорил Кабан. Он был назначен ответственным за розыск.

– Идиоты, – прошипел Остряков. – Как я понял, безрезультатно?

– Так точно, – ответил за всех Кабан. – Как сквозь землю провалился.

– Значит, все-таки ушел? – констатировал Остряков и топнул ногой: – Черт бы вас побрал!