Приговор воров
Шрифт:
После нескольких часов допроса майор сознался, что замял дело с лабораторией, чтобы самому, без шума и пыли, продать полученные от сотрудников лаборатории бумаги заинтересованным в этом людям.
Продать он ничего не успел и свою неповоротливость объяснил душевными колебаниями. Полное осознание неправильности его поступка, по словам самого майора, пришло за несколько минут перед арестом.
В квартире и кабинете арестованного был произведен обыск, все бумаги, подготовленные для продажи, были найдены, а самого шумно рыдающего
А за каждым из сотрудников экспериментальной лаборатории было установлено наблюдение…
Вся эта история с «йогуртом» и незадачливым коррумпированным майором МВД попала к одному местному журналисту совершенно случайно. Тот самый сознательный сотрудник экспериментальной лаборатории, который пошел в ФСБ, был соседом журналиста по лестничной площадке.
Учитывая его повышенную сознательность и ввиду того, что людей у них немного, работники ФСБ решили слежку за ним не устанавливать.
И как показали дальнейшие события – совершенно зря они так решили.
На радостях, что он помог разоблачить преступников, сознательный сотрудник надрызгался дармового медицинского спирта и зашел по-соседски в гости к журналисту.
Журналист поначалу не особенно приветливо встретил соседа, но потом вслушался в его пьяную болтовню и справедливо решил, что такой случай заслуживает пропечатывания в газете.
Журналист живо послал жену в гастроном за коньяком, посадил дорогого гостя на лучшее место и в ожидании коньяка принялся поить потерявшего бдительность сотрудника лаборатории датской мадерой.
Под мадеру журналист пытался выяснить все подробности произошедшей истории. Но сотрудник только лукаво качал головой и все твердил, что он дал какую-то подписку и что за разглашение ему светит… О том, что именно ему светит за разглашение, сотрудник почему-то не распространялся. Да и журналиста это особенно не интересовало. Он все выспрашивал – что же такое они выработали в своей лаборатории, что лабораторию закрыли и всех сотрудников разогнали.
Сознательный сотрудник довольно долго крепился, но под коньяк не выдержал и, очарованный вниманием со стороны маститого журналиста, на едином духу выложил ему весь расклад.
– Не может быть! – удивлялся коварный журналист. – Этого просто не может быть! Такой сильный наркотик, что им даже ФСБ заинтересовалась, а получился как продукт распада такого-то вещества при разработке препарата для повышения мужской потенции… Не могу поверить. Ты, наверное, выдумал все, или… белая горячка у тебя… Давно, милый друг, в запое-то?..
Оскорбленный в лучших чувствах и уже практически – после коньяка – невменяемый бывший сознательный сотрудник потребовал листок бумаги и ручку, а затем с профессионализмом, который не пропьешь, изложил все важные моменты химического процесса, при котором тот самый злосчастный «йогурт» и образуется.
Даже, дурак, для пущей важности поставил
Потом сотрудник выпил еще коньяка, и ему захотелось спать. Журналист быстренько выпроводил сотрудника лаборатории за дверь и всю ночь изучал листок с пьяными иероглифами, которые ему, занимавшему в школе первые места во всех олимпиадах и конкурсах по химии, совсем уж китайской грамотой не казались.
Уже утром журналист позвонил своему знакомому химику и, не сообщая, в чем дело, выяснил у него отдельные темные для себя моменты.
После чего лег спать, по своей журналистской привычке совершенно уже во всей этой истории разобравшись. Перед этим он ясным и понятным языком – чтобы потом снова не запутаться – изложил всю технологию производства «йогурта» на бумаге и передал бумагу жене, которой, не без оснований не доверяя в личной семейной жизни, целиком доверял в своих профессиональных делах.
Жена бумагу спрятала.
Поспать ему удалось всего час. В половине десятого утра приплелся вчерашний уже несознательный и больной сотрудник выяснять, что это он такое наплел вчера, будучи немного в нетрезвом состоянии.
Журналист, выслушав его жалкий лепет о том, что он часто – будучи немного в нетрезвом состоянии – придумывает всякие истории, которым, конечно, верить никак нельзя, сказал сотруднику, что он и сам вчера, признаться, хватил лишнего и ничего не помнит.
Сотрудник лаборатории, тем не менее озадаченный, удалился.
Дома сотрудник вдумчиво похмелился и решил все-таки сходить в отделение ФСБ и на всякий случай покаяться в содеянном, так как в последнее время, находясь еще под впечатлением от произошедших событий, не был склонен доверять человеческому великодушию.
В отделение ФСБ отправился он к обеду, и последний, кто его видел, был лифтер дядя Вася, который без отрыва от своей лифтерской деятельности торговал левой дешевой водкой.
Лифтеру дяде Васе сотрудник лаборатории, вздыхая, сообщил, что вернется через два часа, и попросил дядю Васю придержать для него пару бутылочек водки.
Дядя Вася пообещал, но сотрудник лаборатории через два часа домой не вернулся. Не вернулся он и через три часа, и к вечеру, и через три дня не вернулся. Он вообще не вернулся – исчез.
Как видно, органы решили, что менее хлопотно будет лишить сотрудника возможности растрепать эту историю еще кому-нибудь.
После утреннего визита сотрудника лаборатории тот самый бедовый журналист снова заснул и просыпался еще два раза.
Первый раз – когда жена разбудила его и сказала, что на денек съездит к маме на дачу, помочь ей покрасить забор, а второй раз – когда в его дверь кто-то позвонил.
И лифтер дядя Вася видел, как совершенно растерянного журналиста, смертельно бледного от бессонной ночи и сильного испуга, вывели из подъезда двое молчаливых мужчин в штатском.