Приговор - вычитана
Шрифт:
– Дело ваше, - согласился он.
– Итак, вы исследовали мой накопитель, убедились, что его возможности соответствуют заявленным, и вызвали меня для серьезного разговора. Хотите знать, что я вам дам и что потребую взамен?
– Прежде всего, больше расскажите о цивилизации пришельцев, - попросил Рогожин.
– Ее существование по-прежнему вызывает сомнение, несмотря на ваши доказательства.
– Странно, - пожал плечами Олег, - я думал, что их будет достаточно для самых недоверчивых. Вы умеете читать мысли? Или вы умеете создавать накопители на две тысячи киловатт-часов? У меня есть кое-что еще, просто я не собирался везти сюда эти вещи. И из-за охраны, и из-за того, что считал это ненужным. Накопитель -
– Мы навели о вас справки, - сказал Рогожин.
– Брошенный поселок, утерянный паспорт и три бывших жителя этого совсем маленького населенного пункта, которые в один голос утверждают, что никакого Олега Шубина в нем отродясь не было. Так кто же вы?
– Давайте сейчас поговорим о другом, - предложил он, - а потом вы решите, стоит или нет допытываться о моем происхождении. Я уже говорил Геннадию Николаевичу о том, что если не приду с вами к соглашению, производство развернут в другой стране и с другим посредником. Даже если вы меня повяжете, и мои покровители посмотрят на это сквозь пальцы, вы от меня ровным счетом ничего не получите, если не считать нескольких вещиц инопланетного происхождения, в которых никогда не сможете разобраться.
– Почему вы так в этом уверены?
– спросил Рогожин.
– Да потому, Дмитрий Олегович, что по сравнению с пришельцами вы дикари. По их словам, вы отстали на тысячу лет, а у них самих никто до сих пор не разобрался с эффектом, на котором работает накопитель, хотя его используют уже триста лет. Накопитель - это просто небольшая емкость, в которой создается особая область пространства. В ней накапливается заряд, а электронная начинка служит только для его преобразование в удобную форму. У меня есть десять приборов для создания такого пространства, но вы ими пользоваться не сможете. Их могу мысленно включить только я, но только на ограниченное число срабатываний, а потом включение нужно повторять. Догадываетесь, для чего это сделано? Сработает каждый из них сто тысяч раз и заткнется. Вы сами этот прибор не включите, можете только сломать.
– Понятно, - сказал Ткаченко.
– Наглядное доказательство вашей незаменимости. Но миллион ваших накопителей - это достаточно много.
– Для кого достаточное?
– спросил Олег.
– Вы оба так ничего и не поняли! Вам не просто делают подарок, это эксперимент, и экспериментаторы преследуют свои цели. Вы бездумно продолжаете сжигать нефть и газ, благо их в недрах еще много. Через сто лет окончательно расшатаете климат и угробите экологию. Ваши внуки свою жизнь еще проживут, а правнукам на этой планете места не будет! Поэтому вам в первую очередь и собираются дать накопители и станции, генерирующие электроэнергию любой мощности! Причем дать не России, а всем, кто этого захочет. Поэтому никаких отказов в продаже по политическим или любым иным мотивам быть не должно, а цены должны быть доступными! Вы потеряете доходы от нефти, но обогатитесь за счет продаж этой продукции.
– Что за электростанции?
– спросил Ткаченко.
– За счет изменения базовых свойств пространства газ в рабочей зоне превращается в антиматерию, - ответил Олег.
– Реактор может быть на любую мощность, но слишком мощные неудобны, поэтому ограничиваются двадцатью миллионами киловатт.
– И в них мы тоже не разберемся?
– спросил Рогожин.
– Разберется неандерталец в лазере?
– ответил вопросом Олег.
– Конструкцию от вас никто скрывать не будет, сможете даже воспроизвести, толку-то. Резонатором будут управлять компьютеры с неизвестной вам операционной системой и мощной защитой. Если случится такое чудо, что вам удастся их взломать, вся
– Объясните, - попросил Рогожин.
– Если положите в зону реакции кусок железа, получите такое же количество антивещества. Если кусок будет большой, он вам устроит Армагеддон для такого континента, как Европа. Вам это нужно? Любая станция при попадании в камеру плотной материи мгновенно остановится, поэтому они абсолютно безопасны. Но если вы их начнете делать самостоятельно... Если станете единым человечеством и выйдите в дальний космос, в нем и будете производить антивещество для своих звездолетов, пока вы до этого не доросли.
– Хорошо, допустим, что вы правы, - сказал Рогожин, - но многие ли захотят покупать у вас станции на таких условиях? Сегодня они работают, а завтра вы можете их остановить и взять всех за горло.
– Могут думать и так, - согласился Олег, - но таким подозрительным никто не мешает законсервировать те станции, которыми они пользуются сейчас. Можете построить станции на своих границах и снабжать соседей электроэнергией так, как сейчас снабжаете газом. Если кто-нибудь упрется, пусть по-прежнему жжет нефть, не думаю, что таких будет много. Но предлагать нужно всем, хотя в первое время можно большую часть продукции оставить здесь.
– Мне бы хотелось понять, какой интерес у ваших экспериментаторов, - сказал Ткаченко.
– Пусть почти всю работу мы будем делать сами, все равно мне непонятна их выгода. Не затевается же все это только ради вашего обогащения?
– Выгода будет, - заверил Олег.
– В той стране, которая займется производством, планируется набирать бойцов в их звездный флот. Никаких войн там не ведется, а флот - это только сдерживающая сила.
– И есть кого сдерживать?
– спросил Рогожин.
– У них очень неприятные соседи, - ответил Олег.
– Войн не было очень давно, а служба для пришельцев - дело скучное, поэтому у них проблема с набором. Но если не будет флота... Для вас в этом сплошные плюсы. Сотни тысяч ваших парней получат знания и возможности, которых нет у людей. Через двадцать лет они вернутся и усилят Россию, а их заменят другие. Перед возвращением они пройдут омоложение, поэтому вернутся такими же, какими ушли на службу.
– А это омоложение обязательно делать там?
– спросил Ткаченко.
– Или это возможно и здесь?
– Насколько я знаю, можно сделать и здесь, вот только будут ли делать?
– сказал он.
– Поймите правильно. Массовое омоложение в ваших условиях трудновыполнимо и не принесет ничего, кроме вреда, а давать жизнь немногим и лишать этого остальных... Если об этом узнают, будет плохо!
– А если не узнают?
– Тогда я не вижу оснований вам в этом отказать.
– Надо будет поговорить о ваших возможностях более подробно, - сказал Рогожин.
– Вы же понимаете, что это только предварительный разговор? В связи с этим к вам вопрос: наши мысли читаете?
– Могу, но не делаю, - ответил Олег.
– Вот когда о чем-нибудь договоримся конкретно, я проконтролирую, насколько со мной искренни.
– Еще два вопроса. У вас остались такие пластинки? Есть заинтересованность...
– Это понятно, - перебил его Олег.
– Есть несколько, но я не собираюсь их просто так раздавать. Геннадию Николаевичу дал авансом, как будущему компаньону. Какой у вас второй вопрос?
– Можете ли вы что-нибудь внушить?
– Я не могу, а они могут, но очень редко применяют. После внушения сильно меняется поведение человека, и это очень заметно для тех, кто его хорошо знает. Можно применить при защите, но не для того, чтобы длительно кем-то управлять. Если это все вопросы, давайте вернемся к производству.