Приговор - вычитана
Шрифт:
– А если их убьют?
– спросила Вера.
– Они просто выбывают из игры, а некоторые придурки выбывают из жизни. Им так хочется реализма, что снимают все предохранители.
– Неужели это нельзя как-то запретить?
– удивилась она.
– А зачем?
– спросил глюк.
– Человек - хозяин своей жизни, как кто-то может за него решать, жить или умереть? А если он выходит из игры только для еды и посещения туалета и настолько глуп, что из-за ерунды рискует жизнью, то кому он нужен? Это сродни вашей наркомании, только от наших придурков нет неприятностей нормальным людям.
– Раньше мне было слишком плохо, а в самом начале я тебя боялась.
– Ладно, время еще есть, поэтому спрошу я. Объясни, в каких ты отношениях с родственниками. Я у тебя смотрел не всю память, и мне трудно их оценить.
– Мне их тоже трудно оценить, - ответила Вера.
– Раньше родители меня любили, как с этим сейчас... Я до сих пор не знаю, почему они поменяли отношение к мужу. Пусть Василий с гнильцой, но он к ним всегда хорошо относился, а в проблемах с детьми не виноват, он сам переживал. В последний приезд к нам не было никаких скандалов, и простились нормально, а потом отец перестал звонить, а мать обо мне вспоминает несколько раз в году по праздникам. И к себе не приглашают, и сами больше не приезжают. Брат раньше тоже любил, но я его после окончания школы видела только один раз, и он был очень недоволен мужем. Надо было мне поехать к ним самой...
– Но ты не поехала, - сказал глюк.
– Час езды электричкой или два - автобусом. С учетом дороги до вокзалов потеряла бы полдня. Да, думаю, что ты вряд ли можешь рассчитывать на горячий прием. Они ведь оба на пенсии? Ты им предлагала помочь деньгами? В той части памяти, которую я смотрел, ничего такого не было.
– Был разговор с матерью, - смущенно сказала она, - но это было лет десять назад, когда они были у нас в последний раз. Отец еще работал, поэтому мать отказалась, а потом были не те отношения, и я как-то не подумала...
– У нас есть закон о непочтительном отношении к родителям, - сказал глюк.
– Государство обеспечивает стариков, поэтому нет необходимости в какой-то материальной помощи, а вот за неуважение или забвение могут наказать. У вас монголы в древности тоже наказывали, по-моему, переламыванием спины. Жаль, что оказались забытыми такие хорошие обычаи.
– Ладно, пусть я свинья!
– сердито сказала Вера.
– У нас поначалу тоже не было лишних денег, а потом я к ним как-то привыкла. Послушай, может, остановиться в гостинице? Деньги есть...
– Посмотрим, как тебя примут, - решил он.
– С родителями все равно нужно поговорить. Если разругаетесь, останется вариант с гостиницей. В большинстве из них есть интернет, а голодать еще удобнее. Никто не будет мешать советами и готовкой.
– А чем мешает готовка?
– не поняла она.
– Запахи, - объяснил глюк.
– При голодании не должно быть пищевых раздражителей, иначе организм не перестроится на голод. Если ты голодаешь, а кто-нибудь рядом начнет жарить мясо, истечешь слюной. Скорее бы уже с этим закончить.
Они замолчали и до конца поездки больше не разговаривали. На вокзале Вера села в такси и через десять минут была у подъезда старой пятиэтажки, в которой
– Не ожидала, что ты к нам приедешь, да еще одна, - сказала ей мать, которая открыла дверь в квартиру и ждала дочь на лестничной площадке.
– Могла бы и позвонить.
– Ты меня впустишь в квартиру?
– спросила Вера.
– Или будем разговаривать здесь?
– Конечно, проходи, - ответила мать.
– На улице не грязно, поэтому можешь не разуваться. Лишних тапок у нас нет. Оставь пока свой саквояж в прихожей и иди в комнату. Ты к нам надолго приехала?
– А где отец?
– не отвечая на вопрос, спросила Вера, заходя в гостиную.
– Фу, как у вас накурено! Отец до сих пор не бросил?
– Я не чувствую, - сказала мать, - наверное, привыкла. Он летом курит на балконе, а зимой выходит в подъезд. Это от него самого такой запах. За день выкуривает две пачки, вот все и пропахло. Садись, поговорим. Отец сейчас в парке, к обеду должен прийти.
– Валентин к вам часто ходит?
– спросила она о брате.
– Твой брат уже два года здесь не живет, - покачав головой, ответила мать.
– Могла бы ему позвонить. Он женился и уехал с женой к ее родителям в Тулу. В прошлом году они к нам приезжали. Сейчас Светлана на шестом месяце, поэтому позвонили, что в этом году никуда не поедут. А ты к нам по какой причине приехала, да еще с вещами? Не поругалась с Василием?
– А если даже так?
– спросила Вера.
– Неужели укажете на порог?
– Никто тебя не прогонит, дурочка, - вздохнув, ответила мать.
– Комната есть, можешь ее занять. Только мы оба на пенсии, и лишних денег нет, поэтому придется тебе устраиваться на работу.
– Не скажешь, почему вы изменили к нам отношение? То были довольны Василием, а потом без всякой причины...
– Причина была, - перебила ее мать, - мы тебе о ней не говорили, потому что не видели смысла. Василий был для тебя светом в окошке, да и жили вы дружно, поэтому решили вас не ссорить. Отец решил проверить твоего муженька на вшивость. Так он мне потом объяснил. Сказал ему, что собирается бросить работу, а на одну пенсию прожить трудно. Это ты нам предложила помощь, а он сразу заюлил и стал плакаться, как плохо идет торговля. Отец тогда высказал все, что он думает о таких, как он. Он и в тебе, дочка, разочаровался. Сказал, что такой дуре и звонить не хочет. Мол, звони сама и говори за нас обоих. Нам и из-за внуков было обидно, а тут еще и это. Ты знаешь отца, поэтому не обижайся, если он скажет что-то обидное. Ты мне так и не ответила, что у тебя с мужем.
– Я еще не знаю, - ответила Вера.
– Скорее всего, буду с ним расходиться, но мой приезд с этим не связан. Мне нужно месяц поголодать, а завтра Василий вернется из Греции и будет мне мешать. Я уже голодала, но месячного голодания для моего веса недостаточно.
– А мы, значит, мешать не будем, - поджав губы, сказала мать.
– Ты будешь месяц голодать, а как я буду готовить? Может, на это время поедешь на дачу? Она давно брошена, но дверь никто не ломал, и кровать там есть. Сейчас лето, а тебе будет нужна только вода.