Приговор
Шрифт:
— Где ты хранишь этот ящик?
— Под кроватью. А что?
— Так, ничего. — Уэс вышел из кабинета.
ГЛАВА 6
Остина Ривза считали гулякой. Родители давным-давно перебрались в Форт-Лодердейл — ему тогда только-только исполнилось шестнадцать, — но и сорок лет спустя его держали в Бэсс-Крике за янки. Хотя люди, близко с ним знакомые, называли его между собой еще хуже — «саквояжником». [7] Он был адвокатом и специализировался на завещаниях и делах, связанных с опекой над имуществом — не такая уж выгодная практика в округе Кобб. Зато работа была не обременительной,
7
Северянин, добившийся влияния и богатства на Юге.
Каждые выходные и каждую среду Ривз выходил в своей лодке на озеро. И каждый день, стоило часам пробить три удара, опускал свой увесистый зад на любимый табурет у стойки в отеле «Бэсс-Крик». Выпивка здесь стоила чуть дороже, чем в забегаловках за городом. Но он не променял бы это место ни на какое другое. Ему нравился старый бар, насыщенная южная атмосфера, которой, словно бородатым мхом, обросли дубовые панели. Бар манил его, баюкал и утешал, когда было нужно, а необходимость в утешении появлялась ежедневно после трех. И в этом отношении адвокат-северянин был не одинок. Многие здешние состоятельные пьянчужки считали отель «Бэсс-Крик» своим домом. В конце концов, это было лучшее место в городе, где после нескольких коктейлей подавали хороший стейк.
Остин восседал в баре на своем любимом табурете и только-только смачно затянулся настоящей кубинской сигарой, когда ему позвонила Элена.
— Постой, девочка, не тараторь, я не понимаю ни слова, — прервал он ее. — Ради Бога, давай с начала и говори по-английски. Элена, когда волновалась, невольно переходила на смесь английского с испанским. Она заставила себя успокоиться.
— С Руди беда. Его забрали в участок и допрашивают по поводу убийства девчонки из латиноамериканского квартала. Я попыталась их остановить. Но мне ответили, что только сам Руди или его адвокат имеют право прервать допрос. И вот я обращаюсь к тебе — пойдем со мной в участок.
— Я бы с радостью помог, но ничего не понимаю в этой области права. Моя сфера — завещания и управление собственностью.
У Элены не было времени на любезности.
— Остин, мне нет дела до того, чем ты занимаешься. Я хочу, чтобы ты немедленно позвонил в полицейский участок и потребовал, чтобы прекратили допрашивать моего сына. Заеду за тобой через пять минут. — Она повесила трубку прежде, чем он успел возразить.
Остин еще не успел пропустить ни капли. Он знал Элену и ее сына но не настолько близко, чтобы подставляться из-за них. У него вообще не было друзей, из-за которых стоило бы подставляться. Но с другой стороны, он не хотел, чтобы Элена стала его врагом. Позвонить в полицейский участок, а затем заехать туда вместе с ней — не такое обременительное дело. Зато его будут считать героем в любимой пивнушке. И как знать, это может когда-нибудь пригодиться. Остин поднял трубку и набрал номер.
Когда возникала подобная ситуация, адвокат Ривз был способен говорить очень авторитетно. Через несколько секунд ему позвали Дела Шортера, а затем Уэсли Брюма. Кряхтелка только что закончил допрос, но кровь у Руди еще не взяли. Остин потребовал, чтобы полицейские прекратили незаконные действия.
Когда Элена подъехала к отелю, адвокат стоял у входа. Перед тем как покинуть бар, Остин успел глотнуть виски «Лорд Калверт» и был
— Я их утихомирил, — сообщил он Элене. — Сейчас вытащим оттуда Руди.
По его виду Элена поняла, что Ривз успел перейти грань, отделяющую просто выпившего от изрядно нализавшегося. И несчастно сгорбилась, когда тот плюхнулся рядом с ней на сиденье.
Но когда они подъехали, Руди уже покинул полицию и шел по улице. Теперь Элене пришлось сдерживать Остина, рвавшегося проучить копов. Она едва убедила заступника вернуться вместе с ней и Руди в отель. Пока Остин угощался бесплатным бифштексом, сын рассказал все, что с ним случилось.
Элене казалось, что она всю жизнь только и делала, что опасалась проблем, которые поджидали ее подрастающего сына. Она понимала, что над ребенком будут издеваться сверстники в школе, потому что он «не как все», и, когда Руди исполнилось шесть лет, записала его в секцию карате. К четырнадцати годам Руди заработал коричневый пояс, и с ним не решались связываться большинство одноклассников. Она поучала его в главном и в мелочах: всегда иди из школы прямо домой, сообщай, куда направляешься и с кем собираешься проводить время, предупреждай, если задерживаешься, избегай незнакомых людей и непривычных ситуаций. Когда Руди исполнилось двенадцать лет, Элена привела его в гостиничный бар и рассказала, как спиртное может исковеркать людям жизни, как оно становится наркотиком, без которого они не мыслят своего существования. Она велела сыну смотреть на лица посетителей и каждый день подмечать, как они меняются от выпитого. Слова матери запали в душу мальчика, и тот увлеченно следил за бесконечной «мыльной оперой», герои которой могли сидеть за одним с ним столиком, пережевывая бифштекс.
Элена старалась как могла, но, несмотря на все усилия, Руди все-таки угодил прямо в омут. Однако не время было судить да рядить. Надо было искать ответ на единственный важный вопрос: к чему это все приведет?
Как ни странно, именно Остин указал, в каком направлении двигаться.
— Тебе немедленно следует обзавестись первоклассным адвокатом — человеком не из этого города и специалистом в подобных делах. — Бифштекс немного отрезвил юриста. — У меня на примете есть тот, кто тебе нужен. Трейси Джеймс. Ее главная контора находится в Веро-Бич, но есть еще несколько филиалов во внутренних районах, вдали от моря, и один из них — в Бэсс-Крике. Она специалист по уголовному праву. Если хочешь, могу ей позвонить.
Элена слышала о Трейси Джеймс. Да и кто не слышал? Эта женщина была самым известным адвокатом в округе, и не исключено, что во всем штате. Элена видела это имя на рекламных щитах вдоль дороги, ее фамилия и портрет красовались в телефонной книге.
— Пожалуйста, Остин, позвони.
— Утром первым делом займусь. Но должен тебя предупредить: это будет дорого.
— Будем переживать трудности по мере поступления. — В этот момент Элена меньше всего беспокоилась о деньгах.
ГЛАВА 7
Лето 1960 г.
— В июле мы едем в лагерь бойскаутов. Почему бы тебе тоже не записаться?
— Мы — это кто? — спросил Джонни.
— Мои братья и я, — ответил Мики. У Мики было два старших брата: Дэнни и Эдди. Эдди был на полтора года старше
Мики, а Дэнни на год и четыре месяца старше Эдди. Ирландская тройня.
— Не могу. Ты же знаешь моих родителей. Им нужно целый год привыкать к этой мысли. — Отец Джонни служил банковским клерком. Мистер Келли был полной его противоположностью. Крепкий мужчина, он работал пожарным, ничего не боялся и верил в своих сыновей.