Приговор
Шрифт:
– Когда-то, – сказала она, – наши предки смотрели на мир при свете дня, не страшась солнца. Они безбоязненно ходили под небом, под этим огнём и пугались как раз темноты. Можешь вообразить такое?
Данифай ответила сдержанной улыбкой, не коснувшейся ее глаз. Халисстра хорошо знала это выражение. Служанка использовала его, чтобы порадовать госпожу, соглашаясь с замечанием, не нашедшим у нее отклика. Данифай кивком указала на разрушенный дворец и его внутренние дворы.
– Госпожа Бэнр пригласила Фарона и других присоединиться
– Она послала тебя за мной? – рассеянно поинтересовалась Халисстра.
– Нет, госпожа.
Халисстра бросила на нее острый взгляд. Данифай робкой пожала плечами:
– Я подумала, может, вы все равно захотите присутствовать.
– Разумеется, – отозвалась Халисстра.
Она расправила плащ и еще раз оглядела осыпающиеся руины, тянущиеся насколько хватало глаз. В долгих рассветных тенях верхушки стен сияли оранжевым, а за ними лежали островки тьмы. После того как ветер стих, Халисстра начала ощущать некую настороженность, может, даже давнюю враждебность, таящуюся где-то среди стен и разрушенных величественных зданий.
Две женщины направились обратно в лагерь, расположившийся в мощенном камнем дворе, и спокойно присоединились к разговору. Квентл мельком взглянула на них, когда они подошли, но ее внимание было занято другими.
– Мы выяснили, что жрицы Чед Насада утратили благорасположение Ллос так же, как и мы. Но не поняли почему. Узнали, что их Дома – наши союзники по торговым делам и по крови – предпочли присвоить крайне важную нашу собственность себе, повернувшись к нам спиной. Мы не сумели восстановить торговые связи с Мензоберранзаном…
– Неудача, за которую мы едва ли можем нести ответственность, – перебил Фарон. – Город полностью разрушен. Статус торговых интересов Бэнр в Чед Насаде теперь весьма спорный.
Квентл продолжала, будто маг ничего не говорил:
– Наконец мы оказались в каком-то забытом богами закоулке Верхнего Мира, в неведомой дали от дома, со скудным запасом еды и посреди враждебной пустыни. Я верно изложила факты?
Вейлас неловко поерзал.
– Все, кроме последнего, на мой взгляд. Мне кажется, что мы где-то в пустыне, именуемой Анаврок, точнее, в ее северо-западной части. Если я прав, Мензоберранзан лежит примерно в пяти сотнях миль к западу отсюда, ну и… вниз, конечно.
– Ты бывал здесь прежде?
– Нет, – ответил проводник. – Но в Фаэруне не так уж много пустынь, особенно в таких северных широтах, так что довольно много шансов, что мы именно в Анаврок. На западе, милях в сорока-пятидесяти, стоит гряда заснеженных гор, они хорошо видны при свете дня. Я думаю, это Седые Скалы или Горы Преисподней. Это могли бы оказаться Ледяные скалы, но, если бы мы были так далеко на севере, чтобы видеть их, я бы сказал, что мы должны находиться среди Высоких Льдов, а не в этой песчаной
– Я готов доверять твоему чувству направления, но не могу сказать, чтобы мне доставляла удовольствие перспектива перехода в полтысячи миль по Поверхности, чтобы попасть домой, – сказал Рилд Агрит, приглаживая ладонью коротко остриженные волосы. Одетый в доспех, он двигался с осторожностью, поскольку во время отчаянной схватки при попытке вырваться из Чед Насада получил множество синяков и шишек. – На пути у нас окажутся цитадель Адбар, Сандабар и Серебристая Луна, и там очень не любят наш народ.
– Пусть попробуют остановить нас! – прорычал Джеггред. – Мы будем идти ночами, когда люди и светлые эльфы слепы. Даже если кто-нибудь наткнется на нас, что ж, обитатели Поверхности слабы. Я не боюсь их. И ты не должен.
Рилд вскинулся было в ответ на замечание дреглота, но Квентл подняла руку, усмиряя его.
– Мы будем делать то, в чем возникнет необходимость, – сказала она. – Если мы должны будем следующие два месяца красться через наземные королевства под покровом ночи, то именно это мы и сделаем.
Она грациозно повернулась и принялась расхаживать по двору, задумчиво глядя на окружающие развалины.
Компания умолкла, темные эльфы смотрели Квентл в спину. Фарон решительно выпрямился и поплотнее обернул пивафви вокруг тонкого торса. Черный плащ хлопал на резком ветру.
– Что волнует меня, – сказал маг, не обращаясь ни к кому конкретно, – это сделали ли мы то, за чем ехали. Мне не нравится идея ползти обратно в Мензоберранзан, чтобы после месяцев усилий не иметь возможности предъявить ничего, кроме новости, что Чед Насад пал.
– Ни одна из жриц Паучьей Королевы не знает ответов, которые мы ищем, – отозвалась Квентл. – Мы вернемся в Мензоберранзан. Я могу лишь надеяться, что богиня, когда сочтет нужным, прояснит значение своего молчания.
Фарон состроил гримасу.
– Слепая вера – плохая замена для плана, по которому ты могла бы получить нужные тебе ответы.
– Вера в богиню – единственное, что у нас есть, – резко бросила Халисстра. Она сделала полшага к Мастеру Магика. – Ты забыл свое место, если обращаешься к верховной жрице Ллос в таком тоне. Впредь больше не забывайся.
Фарон открыл было рот, чтобы возразить что-то, без сомнения, еще более резкое, но Рилд, сидевший рядом с ним, кашлянул и почесал подбородок. Маг мгновение помедлил под взорами спутников и пожал плечами:
– На мой взгляд, Паучья Королева желает, чтобы мы сами разгадывали загадку ее молчания, и это единственное, что я имел в виду.
– И как ты предлагаешь нам это делать? – осведомилась Квентл. Она сложила руки на груди и, сверкая глазами, повернулась к Фарону: – Если ты вдруг забыл: мы месяцами тяжко трудились, чтобы понять причину молчания Темной Королевы.