Приговор

Вахтин Юрий

– Умница! Люби свою Оксану, - Галина нарочно медленно произнесла имя жены Максима.
– Вы вообще, Максим, настоящий мужик, русский мужик. Вы говорите, любите говорить всегда правду, - продолжала Галина, но тоже перешла в разговоре на "вы", - Я тоже буду вам говорить правду, вы мне очень нравитесь, и я прошу вас, я женщина, прошу встречаться со мной пусть раз, два в месяц на два часа, - Галина посмотрела в глаза Максима.

– Нет. Я люблю свою жену и дочку, - повторил Максим.

– Но почему? Все так живут, любят семьи, но имеют любовницу для разнообразия, чтобы немного развлечься. Что нельзя с женой, можно с любовницей...
– Галина положила свою ладонь на руку Максима,

она еще что-то хотела сказать, но Максим перебил ее на полуслове.

– Извините, Галина Ивановна, пусть все живут, как хотят, а я буду, как хочу я. И давайте сменим тему разговора и не будем к ней возвращаться никогда.

– Никогда?

– Никогда! Зачем? Вы красивая женщина и не привыкли проигрывать. Вы красивее моей жены, но я люблю ее одну и буду любить.

Максим замолчал. Налил в стакан лимонад, выпил. Оба молчали.

– Пойдем тогда, Макс, потанцуем, и, пожалуйста, не называй меня Галиной Ивановной. Я сильно старая, да?
– Галина улыбнулась, но улыбка у нее вышла фальшивая.

Максим понял, красотка обижена его отказом. Она думала, что мальчик набивает себе цену, немного терпения и времени, и она своего добьется. "Что же, думайте, что хотите, Галина Ивановна, мы останемся при своих решениях".

– Пошли, - согласился Максим и протянул Галине руку.

Потанцевали, посидели еще, в половине одиннадцатого Глебовы, сославшись, что мальчишки одни, засобирались домой. Стали благодарить и целовать хозяйку за отличный вечер. Галина, попрощавшись с Глебовыми, подошла к Максиму и просто протянула ему руку без кокетства.

– Извини меня, Максим, я говорила правду.

Максим посмотрел ей в глаза и легко пожал протянутую ладонь Галины.

– Забудем. Этого разговора просто не было. До свидания, Галина Ивановна. Всего вам хорошего.

Галина пошла в свой кабинет. Нет, не злость, растерянность охватила ее. Конечно, она не привыкла к отказам мужчин. Она не могла даже вспомнить, когда она так открыто себя предлагала. Никогда! Всегда инициатива исходила от мужчин. Красавчик Макс отверг ее без вопросов и надежды на будущий успех. "Так меня, наверное, никто не любил, Саша Воробьев, но он слишком слаб по характеру. Я прежде всего женщина, и хочется иметь рядом сильное мужское плечо, а не бабу в штанах. Хотя каждому свое. Кто-то за обиду идет бить морду, а кто-то садится в угол и плачет. Плакать я не умею, - размышляла Галина.
– А бить Максима не смогу, зачем мне инвалид после нужен будет, - попробовала шутить Галина, понимая, что и парни Короля не заставят Максима встречаться с ней.
– Но самое интересное, что вы, Галина Ивановна, наверное, действительно влюблены, но ваша любовь, как у Татьяны Лариной, осталась без ответа".

Зазвенел телефон. Галина подняла трубку, звонил Зуб.

– Слушаю тебя, Славик. Что случилось? Ты беспокоишь одинокую женщину в столь поздний час, - спокойным голосом спросила Галина, хотя ее разозлил звонок Зубарева.

– Хочу узнать, не тот ли день месяца сегодня?
– съязвил Зуб.

– Какой день?
– не поняв сразу, о чем он говорит, спросила Галина.

– Когда хочу, - ответил Зуб и засмеялся.
– А если серьезно, мать...

Он часто называл в телефонных разговорах Галину матерью. И даже просто в разговоре стал называть. Нет, не по возрасту, Галина всего на два года его старше, просто уголовник Зуб видел в Галине сильную личность, всегда прислушивался и выполнял ее поручения, наверное, и мать отсюда, как уважение к сильной женщине.

– В общем, - продолжал Зуб, - видел я сегодня, вот только что с Узбеком на хату проводили твою родственницу.

– Какую родственницу?
– не поняла Галина.
–

Зуб, расскажи толком, не спеши, но быстро, я уже домой ухожу с работы.

– Кто ждет дома? Холодная кровать? В гости хоть пригласила бы за старание в службе, - снова пошутил Зуб.
– В общем, ехали мы в пол-одиннадцатого по улице Невского, знаешь? Видим, посреди дороги баба идет в шубе, без шапки, в руке шарф. Пьяная, конечно, в хлам! Я говорю Узбеку: "Возьмем, девчонку, может? Развлечемся!" Остановились. Это Вика, помнишь, ты мне следить за ней говорила, я еще фотографировал, поэтому и запомнил хорошо. Ты еще говорила, подруга твоего брата. Да одна! Пьяная в ноль и уже с пузом, пузо заметное, большое. В общем, мы с Узбеком хотя и бандиты, но гуманные советские, отвезли ее, она нам тот, же адрес назвала, на Шендрикова. Представляешь, как пьяному эту улицу назвать, - загоготал Зуб.
– Я ее до двери проводил, даже дверь открыл, она ключом попасть не могла.

– И не трахнул?
– с наигранной издевкой спросила Галина.

– Обижаешь, мать. Беременная она. Я не маньяк-извращенец, - не понял шутки, стал оправдываться Зуб.

– Славик, спасибо, что позвонил. Да! Очень важное сообщение. Спасибо. Удачи.

Галина повесила трубку. Стала взвешивать сообщение Зубарева. "Наверное, причина должна быть веская, если, конечно, эта женщина не склонна к употреблению. Вика, конечно, выпить любит, и Зуб еще это отмечал, но не до такой степени, значит, есть причина и, очевидно, это Лобов. Она жила с ним. Видимо, "игрушка" надоела "папику", и он решил ее поменять. Не учитывая, что "игрушка" скоро превратиться в двух. Да, Лобов! Конечно Лобов! Я не думаю, что ее посетило раскаяние за загубленную жизнь братца. Такие никогда не раскаиваются, наоборот ищут оправдание, и уверена - она Виктора во всем и обвиняет".

Галина садилась в свои "Жигули".

"Если Лобов ушел, она попробует вернуться к Виктору. Я думаю, сто одна женщина из ста на ее месте сделала бы именно так, - продолжала размышлять Галина.
– Хватит у Виктора сил дать ей отказ?" Галина вспомнила, что на свидании с братом в шутку сказала ему:

– Может, профессора с ней в их "Волге" в реку бросить. Я могу устроить.

– Не вздумай! Если хоть один волосок упадет с ее головы по твоей вине, ты мне не сестра. Пусть живет. Если есть Бог, он всех рассудит.

– А если Бога нет?
– спросила Галина.

– Пусть живет. Я думаю, не будет у нее счастья. Может, такая жизнь и есть ее счастье. Я сам дурак, не поверил честному человеку. Никто не будет ее любить, как я, да и хозяйка она никудышная. Все у нее зависит от настроения. Думаю, Лобову это не понравится. Давай сменим тему, Галюнь, - предложил тогда Виктора. Значит, не разлюбил, не выбросил он ее еще из сердца, если напоминание о ней вызывают душевную боль.

Ее мысли снова вернулись к Максиму. Он чем-то схож с Виктором. Наверное, своим характером, прямотой, честностью. Совсем немного осталось таких мужиков. Да, плохо, выходит, она знала своего брата.

– Где ты, мой рыцарь?
– грустно проговорила Галина, - Я уже устала ждать тебя в холодной постели, а то обижусь и позову Зуба, - Галина вздохнула и нажала педаль акселератора.

– 13 -

Время заглушает боль. Иван Егорович Захаров после приговора суда просто был взбешен. Он даже накричал на адвоката Митина:

– Что, вы не могли этого предусмотреть?

Митин молчал, затем, вынул из кармана деньги - гонорар за ведение дела, полученный от Захарова, положил на стол: