Приговоренные к войне

Вольнов Сергей

И в-третьих… Главным мерилом боевого духа считалось умение сражаться в одиночку. Навыки родового единоборства прививались будущему воину с детства. И основным оружием здесь, как ни странно для нас, живших на десяток веков ранее, – был меч. В качестве примера приводилась самурайская армия времён Второй мировой войны. Эти якобы нелепо выглядевшие на поле боя воины с автоматами и древними мечами одновременно – на самом деле оказались идеальным воплощением «воинов во Времени». Именно сплав вековых традиций и боевого прошлого своего

народа был взят за основы воинской подготовки восславян. Умение вести единоборство – вот та главная составляющая, позволившая с веками вырастить из тщедушного компьютерного поколения настоящих воинов будущего Славянского Мира. Это и был третий уровень боевой подготовки.

Более того. Как оказалось, в сверхновейшей истории нашей планеты опять вошли в моду поединки полководцев. Именно в этой бескомпромиссной честной схватке сразу становилось ясно – кто сильнее. Остальное – лишь искусство манипулятора, дирижёра, «геймера реальности».

…Между тем нас поджидал главный сюрприз.

Мы, должно быть, добрались до центра города слишком быстро. Те, кто занимался эвакуацией мирных жителей, не поспел самую малость – зато мы успели увидеть, куда они схоронились.

Под землю! Как звери по норам. Как дождевые и прочие ЧЕРВИ…

На одной из площадей – невероятно, но факт – отсутствовала большая часть земной поверхности. Словно здесь кто-то могущественный вырвал громадный кусок прочного искусственного покрытия вместе с грунтом. Там, впереди, – зиял гигантский котлован. Хотя…

Туда бежали группы локосиан. Туда же, страхуя их отход, пятились немногочисленные фигурки черношлемников. Я подал знак: «Предельная осторожность!». Такая же команда моментально разнеслась в эфире по каналам оперативной связи.

Когда мы неспешно приблизились, неизбежно позволив уйти последним беженцам, – оказалось, что вглубь ведут несколько наклонных разводных виадуков. Да и сам верхний слой покрытия, на границах разрыва поверхности, был слоёным, многоуровневым. То немногое, что мы успели выхватить взглядом, нас потрясло.

Там, внизу, был целый подземный город!

Многоуровневые несущие конструкции. Глубинные своеобразные этажи, на которых в большом количестве размещались неведомые нам механизмы. Станки? Промышленные комплексы? Автоматические цеха?

А может, это и был… НАСТОЯЩИЙ город Эхтну?!

Машины, машины, машины… Непонятные механизмы, предназначенные для чего угодно, но не для боевых действий. И копошащиеся в большом количестве человечки. Как муравьи…

Разлом поверхности оказался вовсе даже цельным и отменно работавшим устройством – исполинским входом в нижние ярусы города. Мы это поняли слишком поздно – загудели приводы и восемь гигантских плит правильными сегментами выползли из-под слоёных краёв рукотворной бездны. Двинулись навстречу друг другу…

Наши пехотинцы, около десятка человек, всё же ринувшиеся под землю по широким сходням – успели.

Затрещали частые выстрелы. Они ворвались внутрь, но там и остались. Вечная им память! Плиты сомкнулись над их головами за каких-то десять-пятнадцать секунд.

Население Эхтну, похоже, предпочло замуроваться и отсидеться в рукотворном муравейнике. Пока звери-чужаки рыскают по поверхности, среди безлюдных каменных декораций.

Под куполами, переливающимися радужно…

Словно под колпаками.

Часть вторая

Летопись вечности

Сегодня, как назло, плохая видимость – туман…

Напрасно глаза пытаются своеобразным штопором внедрить напряжённый взгляд в мутнеющую с каждым шагом преграду и, закрепившись, вырвать большой кусок этой пелены. Как пробку! Тщетно…

На пологом склоне шевелящимися островками возвышаются две фигуры. Где-то ниже по склону угадывается присутствие ещё нескольких живых существ, выдерживающих установленную дистанцию.

Наконец, резкий порыв ветра сносит на время завесу влажного непрозрачного воздуха. И я вижу этих двух. Слышу-то я их давно, но они практически ничего не говорят…

Более чем странная парочка, которую можно только нафантазировать вместе! Их разделяет такая временн'aя бездна, что отсчёт должен идти только тысячелетиями. Один – представитель древнего начального побега цивилизации. Первый робкий шаг от общего с обезьяной предка – к человеку. Неандерталец…

Я пользуюсь услугами ветра, разогнавшего туман, и внимательно рассматриваю дикую, отталкивающую наружность. И в который раз благодарю технические возможности своей цивилизации, позволяющие мне наблюдать, оставаясь незримой. Не сталкиваясь в реальности с такими типами. А образчик – тот ещё! Рост около ста шестидесяти сантиметров. Крупная грудь, широкие плечи. Короткие мощные ноги. И всё это – усеяно коричнево-серой шерстью, даже морда, которую при всём человеколюбии, не могу называть лицом без внутреннего сопротивления.

Выражение этой морды также оставляет желать лучшего. Хотя, предполагаю, что она у него постоянно носит подобную гримасу – смесь постоянной угрозы и настороженности. Даже сквозь короткую шерсть просматриваются жуткие рваные шрамы на правой щеке и слева, возле уха. Тёмные, глубоко посаженные глазки неустанно шарят не только по собеседнику, но и по окрестностям.

На его тело по диагонали наброшена серая шкура убитого животного. В правой руке допотопное копьё с каменным наконечником, а на груди висит самый настоящий боевой нож – современный, в ножнах. Под ножом просматривается какой-то амулет…