Приговоренные к жизни
Шрифт:
Теракт рядом с военной базой в Ираке.
Крушение пассажирского поезда в Филадельфии. Восемь человек погибло…
«Барселона» победила «Ювентус» со счетом 3:1, завоевав пятый в истории трофей Лиги Чемпионов.
Дальше Валентине читать не захотелось.
Вот так всегда. Каждая минута — это чей-то смех или слезы. Пока на одном конце планеты кто-то умирает от горя, на другом — смеются. А позже от всего этого остается лишь сухая фактография в Википедии. Обидно даже как-то.
Диктор энергично рассказывал о новом
Ведь мне все равно. По сути, без разницы, что и где произошло. Мне до этого нет дела, как и остальному миру до меня. Да и кому я могу быть интересна? Не жизнь, а пунктирная линия: короткие куски существования в перерывах бесконечного сна.
От галдящего телевизора начала болеть голова. Щелкнула пультом. Сытый желудок тянул обратно в уютную кровать. Ей снова захотелось упасть на подушку, укутаться в одеяло и забыться.
Нет, надо дождаться маму. Где же она? Наверное, в отъезде. Может, на встрече с читателями или на какой-нибудь презентации?
Валентина привыкла к частым поездкам матери, которая считала их обязательной платой за сумасшедшую популярность.
В комнате была персональная полка для книг писательницы. Темные обложки с мерцающими серебром названиями. Брызги созвездий на фиолетовом фоне вселенной. Валентина пробежалась пальцами по корешкам и вынула один из томов.
«Ненастоящее время». Фантастический роман. Что еще могла написать моя мама? Только фантастику. Человека с более живой фантазией я никогда не встречала. В ее голове постоянно гудят новые проекты и идеи. Мое детство походило на увлекательный квест, где главным сценаристом была мама.
Валентине вспомнилось, как ей, еще десятилетней девочке, мама устроила приключение с поиском записок. Валя в сладком предвкушении бегала по дому в поисках новых подсказок. Глаза ее горели, она старательно вчитывалась в каждое слово задания и, разгадав, пулей летела к следующему пункту.
Как тогда все было интересно и ново… А сейчас… сейчас только и остается вспоминать детство, когда я еще не болела.
Девушка погладила бархатистую обложку.
Автор Кора Мактрауб. И почему издателям не понравилось милое и родное — Нелли Белозерова? Вполне себе подходящее имя для писателя-фантаста. Почему у нас принято считать, что иностранные авторы непременно лучше и сюжеты у них острее, а герои интереснее? Неужели так трудно поверить в то, что на своем газоне трава такая же зеленая, как у соседа… а может, и зеленее. Ну не назвался же Стивен Кинг Василием Королевым!
С книгой в руках Валентина опустилась на кровать, но через минуту снова встала.
Не сейчас. Нужно проветриться. Здесь я точно снова усну. Каким бы увлекательным ни был сюжет.
На веранде было свежо и ясно.
Книга была новая. Страницы все еще пахли типографской краской. Девочка прочла первый абзац.
Молодой человек был явно не из наших мест. Его загорелая кожа, иссиня-черные волосы, хищный соколиный взгляд выдавали в нем жителя южного региона. Он появился на мгновение и тут же испарился в воздухе.
Валентина привыкла пролистывать описания и просматривать текст по диагонали, чтобы поскорее добраться до финала. Она обычно боялась, что надолго уснет и не успеет дочитать. Потом опять начинай сначала.
Проглотив несколько глав, девушка оставила книгу на плетеном кресле и, спустившись по лесенке на песчаный берег, зашагала к озеру. Над головой зависали стремительные стрекозы, у деревянных мостков мерно покачивалась лодка. Вода отливала медью. Дом, наполовину утонувший в густой зелени, остался позади. С вершин деревьев доносились переклички птиц и шепот листвы. Валентина не видела лес, но чувствовала, как он дышал. Как в нем бурлила жизнь. Жизнь, которая проходила мимо нее.
Сон вычеркивал ее из действительности. А когда девушка просыпалась, неконтролируемое раздражение сменялось вялой апатией, и маме стоило больших усилий помочь Валентине вернуть душевное равновесие. Нелли пыталась взбодрить дочь, убеждала, что нельзя отчаиваться, что болезнь пройдет.
— Да, может, и пройдет, когда я стану столетней бабкой, — злобно отвечала Валентина, — и просплю всю свою жизнь!
Она понимала, что мама желает ей добра и хочет успокоить, но ничего не могла поделать со своим раздражением. И на ком его срывать, если не на ближнем?
Ну где же мама? Где моя Манель?
— Валентина! — окликнула ее Саера. Придерживая подол широкой юбки, служанка мелкими шажками бежала по мосткам. — Вот. Там с тобой поговорить хотят, — протянула телефон Саера.
— Это мама?
— Говори. Там ждут, — служанка подпихнула ей к уху мобильник.
— Алло! — сказала Валентина в полной уверенности, что услышит родной голос.
— Здравствуйте! Это Валентина Белозерова? — произнес незнакомый мужчина.
— Да, — неуверенно ответила она.
— Я звоню вам из службы опеки. Завтра наши сотрудники приедут за вами. Соберите, пожалуйста, вещи, которые вы хотите взять с собой.
— Взять с собой? Куда?
— В центр «Надежда». Он содействует семейному устройству детей, оставшихся без попечения родителей.