Приговоренные к жизни
Шрифт:
— Не твоё дело, — сухо ответил Сергей. — Скажи лучше, где Нелли.
— Где? Где? Так я тебе и сказал.
Сергей сильно нажал на скрученную руку Борея, тот застонал.
— Чёрт с тобой. В сарае сидит.
Старые прогнившие доски посыпались трухлявой крошкой, когда Илья открыл дверь сарая.
Среди ржавых инструментов и банок с консервами на рваном куске пледа лежала Нелли. Она вздрогнула и открыла глаза.
Валентина проскользнула вперёд Ильи, подбежала к матери и бросилась ей на шею.
Мама!
— Тинча! Моя девочка! Не плачь. Всё хорошо, — Нелли притянула к себе дочь, заглянула внимательно в глаза: — Ты в порядке? Точно? А где Борей? — встревожилась она.
— Не волнуйтесь. Он связан, теперь не сбежит, — доложил Илья, прикрывая раненое плечо ладонью. — Здравствуйте, Нелли Александровна.
— Здравствуй, Илья. Рада видеть тебя. А Гера…
— Гера… — он не смог произнести это вслух. Нелли, догадываясь, покачала головой.
— Значит, это был он. Извините, ребята…
Послышался скрип. Облокотившись на косяк, в дверях сарая стояла Лэйла и тяжело дышала.
— Вы представляете, он меня запер! — возмущалась она. — Где этот доходяга? Я с ним разберусь!
Валентина никогда не видела кношников. Она представляла их себе, как людей в черном из известного фильма. Строгие костюмы. Солнечные очки. Приборы, стирающие память. Когда за Бореем приехали, она была несколько разочарована.
Обычные дядьки. Среднего возраста. У одного синяя рубаха, у второго — камуфляжная футболка и штаны. А как же дресс-код у такой серьёзной организации?
Кношники были суровы и молчаливы. Они подхватили Борея под руки, как только Сергей отпустил его. Парень устало повесил голову и лишь прошипел из-под нависшей на глаза чёлки:
— Еще посмотрим, кто из нас выиграет.
Нелли увела Валентину в маленькую комнату, которая, видимо, служила прежней хозяйке спальней. Устроилась на кровати, забравшись на неё с ногами, похлопала ладонью по покрывалу:
— Садись. Наверное, хочешь меня спросить о чем-то?
Валентина мигом пристроилась рядом и прижалась к маме, обхватив её обеими руками.
— Тебе нужно будет много мне рассказать, — счастливо улыбнулась она.
Нелли смотрела на неё и не могла узнать в этой энергичной девушке свою дочь. Когда она её видела в последний раз, Валентина сонно отдавала приказы Саёре, била тарелки и с апатичным лицом пялилась в телевизор. Сейчас Валентина снова была похожа на себя маленькую — жизнерадостную девчушку, которой всё было интересно.
— Я расскажу. Всё-всё. С чего начать только… не знаю.
— Ну, во-первых, Сергей. Твой загадочный друг, о котором я никогда не слышала. Он назвал меня «моя девочка»! Что это значит?
— Ты прямо с места в карьер. Это долгая история, — вздохнула Нелли.
— Я никуда не тороплюсь, — Валентина подняла брови и уселась поудобнее, скрестив ноги. Застыла в ожидании.
— Не знаю, что тебе уже рассказали,
— Мама, я хочу знать о нём всё. Этот Сергей — просто ангел-хранитель. Он мне два раза жизнь спас!
— А может, и больше, — тихо ответила Нелли.
Валентина изумлённо посмотрела на мать.
— В общем, мы были в одной команде, — продолжила Нелли. — И полюбили друг друга. Так бывает. Только мой отец был против. Они с Сережей как-то сразу невзлюбили друг друга. Отец считал, что мы не пара, что Сергей мне не ровня. А Серёжа тоже за словом в карман никогда не лез. В итоге пришлось выбирать. В общем, мы решили сбежать. В Хиатус. Молодость самонадеянна. Этим все сказано.
Где-то я такую историю уже слышала. Про убежавшую дочку кношника и её друга, который мог уходить в Хиатус после двадцати лет.
— А твой папа был из КНО? — уточнила Валентина.
— Тебе уже рассказали легенду о сто двадцать шестом? — горько усмехнулась Нели. — Да, это был Серёжа. Мы провели в Хиатусе много времени, скрываясь от кношников. И вот в какой-то момент Серёжа не смог вернуться обратно. Самое ужасное, что сначала мы даже не поняли, что произошло. Это было страшно. Теперь мы могли общаться, только когда он прикасался ко мне. Только в Хиатусе. А потом я узнала, что скоро у нас родишься ты.
— То есть он…
— Серёжа — твой отец, — Нелли остановилась, чтобы перевести дыхание. — Когда ты рождалась, он был рядом. Держал меня за руку.
— Ты хочешь сказать, что я родилась в Хиатусе?
— Да, милая. Видимо, поэтому ты видишь куда больше, чем обычный человек.
Валентина откинулась на спинку кровати.
— Но почему я его не помню?
— Он ушёл, когда тебе исполнился годик.
— Он бросил нас, — помрачнела Валентина.
— Нет. Совсем нет. Ему казалось, что мне трудно. Что я живу неполноценной жизнью. Называл себя мужем-невидимкой, с которым в люди не выйдешь. Он считал, что из-за него у меня нет друзей. А мне никто не нужен был, кроме него. Я знала, что он рядом, и мне этого было достаточно. Но Серёже трудно было в это поверить, и он решил по-другому. Просто перестал уводить меня в Хиатус. Я чувствовала, что он рядом, хоть и не видела его.
Однажды ты играла в своей комнате. Я готовила ужин на кухне. Вдруг шум, грохот. Что-то разбилось. Вбегаю в детскую. Весь пол стеклом усеян. Соседские мальчишки мячом окно разбили. Ищу тебя, а тебя нигде нет. И тут из гостиной: «Мама»! Вбегаю. Ты на диване сидишь. Но я помнила, что ты была в своей комнате и в коридор не выходила. Тогда я поняла. Это он. Он рядом, он никуда не делся. Просто решил наблюдать за нами со стороны… и оберегать.
— Вы больше никогда не виделись?
— Еще только один раз, когда тебе было пять. Мы вдвоём с тобой отдыхали на море. Как-то ночью он взял меня за руку и увлёк в Хиатус.