Приграничное владение 2
Шрифт:
—Точно так, Ваша Светлость. — Вытянулся рыцарь, как перед начальником. — Конечно, у нас в империи все по закону!
Хотя слова лэра и имперское законодательство, порой было очень далеко от истинных дел, например того же провинившегося крестьянина запросто могли до полусмерти выпороть на конюшне, по приказу какого-нибудь барона или графа. Но сейчас Климент давил именно на букву закона.
Климент опять сделал приглашающий жест:
—Что скажите, эйр Кринке?
—Да чего там говорить? Бильворт, обещал платить по шесть ливров в месяц, а выдали
—Вы с вашей дочерью Мирой, отработали сколько? И сколько вам были должны заплатить?
—Полных три месяца и две недели, а заплатил господин Бильворт только половину. За три месяца выдали, мне девять ливров и дочке, стало быть, столько же.
—Они плохо работали! Я наложил штраф. — Выкрикнул трактирщик.
—А, кто вы такой, чтобы налагать штраф? — Удивился лэр. — Штраф может наложить только государственный судья, либо титулованная особа облаченная властью и так же выполняющая функцию судьи в своих владениях. Не так ли, господин рыцарь?
—Истинно, так, Ваша Светлость! — С уважением посмотрев на лэра подтвердил его слова Готриб и сделав суровое лицо посмотрел на красного как рак трактирщика.
—А они… они… хуманы драгоценности моей жены покрали! — Вдруг привстав на коляске закричал трактирщик. — Вот, она! — Показал он пальцем на Миру.
—Как вы смеете?! Чтобы моя дочь? — Вскочил и схватился рукой за сердце Ярош.
—Подождите, Кринке! Это серьезное обвинение. — Покачал головой лэр.
—Я ничего не брала! — Слезы брызнули из глаз девушки.
—Я официальное лицо и могу задержать этих людей для дальнейшего разбирательства. — Подал голос Альбрехт.
—С какого перепугу вы будете задерживать моих людей? И какое вы лицо тут, на землях империи? Вы не у себя в автономии Альбрехт, не забывайтесь! Пойдемте разберемся, господа. — Позвал Клим барона с рыцарем и направился к возу где находился Янош Кринке с дочерью.
—Такого просто не может быть, я никогда ничего не крала, господин барон. — Утирая слезы сказала девушка Эр-Ризу.
—Хорошо, рува, у вас есть с собой какие-нибудь драгоценности?
—Есть, драгоценности моей маменьки. — Кивнула девушка и вынула из баула с вещами маленькую шкатулочку. — Вот!
На расстеленный платок выпали, золотые серьги с изумрудами и бусы из янтаря.
—Хм… серьги довольно дороги. — Оценил их на глаз лэр. — Точно ваши?
—Что вы, Ваша Светлость, я готов поклясться. Серьги моей покойной жены. Мы жили довольно зажиточно, вот и прикупил подарок ей на рождение дочки. Не продавали даже в самые тяжелые времена. Хотел, чтобы Мира в них на свадебке станцевала. — Зачастил Кринке.
—Хорошо, хорошо. Я вам верю, эйр Ярош. Больше ничего в телеге нету? Если гномы обыск устроят?
—Нет, больше ничего. Вот еще только у меня. — Показал Кринке тонкое золотое колечко на своем пальце.
—Ну это на на драгоценности его жены нисколько не тянет, усмехнулся лэр, — давайте спросим у нашего корчмаря, что там у них пропало? Он кстати видел серьги?
—Видел мельком. — Кивнула Мира. — И про бусы говорила, но ему не
—Жена трактирщика серьги увидела и все продать просила. — Вставил свои пять копеек Ярош.
—Хм… Это плохо, но думаю разрулим. — И громко спросил повернувшись к трактирщику. — А что пропало у вашей жены, вы помните?
—Конечно! Серьги и ожерелье.
—А откуда у нее серьги и ожерелье? — Опять поинтересовался Клим.
—Известно откуда, я знамо дело прикупил для ее. — Уперев руки в бока важно ответствовал Бенни-Бильворт.
—Хорошо, опишите нам эти серьги и ожерелье.
—Чего-о? — Озадаченно протянул гном. — Серьги как серьги, чего их описывать-то?
—Ага, сало как сало. — Усмехнулся Клим. — Вы выдвинули серьезное обвинение против моих поданных, господином которых является барон Эр-Риз. То есть обвинив его людей, вы обвинили его, а стало быть и меня, как его сюзерена. Описывайте или я признаю ваше обвинение ложным наветом! Ведь так, господин рыцарь? Мы в своем праве?
—Истинно, так! — Опять поддакнул сэр Готриб закивав словно болванчик.
—Ну там… ожерелье из самоцветов, а серьги… серьги с камушками. Синенькие такие… сапфиры вроде? — Неуверенно будто гадая ответил Бильворт.
—Господа извольте убедиться, что все не так, как говорит этот гном. — Показал Клим серьги вблизи барону и рыцарю.
—Я требую показать драгоценности и нам! — Опять встрял секретарь.
—Да заткнитесь вы уже! — Не сдержался Готриб и прошипел сквозь зубы, — чертовы недоростки!
—Вы не верите нам, титулованным особам, дворянам Врдосской Империи и Вэллора? — Гном на такой вопрос замялся, потом надувшись уселся в коляске. — Надеюсь у вас больше претензий нет?
—Нет. — Буркнул Альбрехт и взялся за вожжи, собираясь развернуть возок.
—Не так быстро, старина. — Окликнул его лэр и конный гвардеец придержал впряженных в таратайку пони.
—Ну, что еще? — Буркнул секретарь.
—Ну, а теперь я перечислю наши претензии. — И лэр стал загибать пальцы. — Ложное обвинение моих людей и стало быть нас, вы остались должны моим людям еще двенадцать ливров, — и пояснил, — это за три полных месяца и две недели, вы разговаривали с титулованными особами сидя, без должного почтения и не обращаясь к нам согласно уложению о титулах. И последнее- вы, — он ткнул пальцем поочередно в секретаря и трактирщика, — каждый, назвали нас хуманами. Что там у нас сказано в законодательстве Империи, насчет таких преступлений, господин барон?
—Кхм… — Прочистил горло Эр-Риз. — В положениях о титулах сказано, что сельский простолюдин проявивший неуважение к лицу благородному может быть порот на конюшне, порот по жалобе оного лица, своим господином. Если это вольный эйр горожанин или молодая рува или почтенная матрона, то они должны уплатить штраф в два ливра в пользу казны и столько-же, оскорбленному лицу, если горожане не могут по какой-либо причине выплатить штраф, то тоже должны быть биты у позорного столба, на площади. На усмотрение судьи, от пяти ударов кнутом, до восьми.