Пригвожденное сердце
Шрифт:
— А мне казалось, что ты человек с воображением.
— А мне казалось, что ты человек практичный. Полно, любовь моя. Будь посерьезнее.
Она подняла на него глаза, и сквозь волны пара они показались туманными и большими. Довольное выражение лица подсказало Крису, что у жены есть тайный козырь.
— Послушай. Во сколько этот фургон должен был нам обойтись за год?
— Договаривались на двести пятьдесят в месяц. Около трех тысяч.
— Три тысячи? Мы могли бы купить подержанный фургон примерно за пять. Потом ставим его во дворе морского форта. Когда
— Пять тысяч. Пришлось бы несколько выйти из бюджета, правда?
— Нисколько. Считай это капиталовложением. Сейчас он стоит нам пять тысяч. Через двенадцать месяцев мы его перепродаем. За сколько... Тысячи за четыре?
— Говори-говори. Мне нравится то, что я слышу.
— Таким образом, наш первоначальный бюджет на обустройство, три тысячи фунтов, сокращается до одной тысячи. К тому же не надо будет ездить туда-сюда из морского форта каждый день. И мы постоянно будем на месте, если возникнут какие-нибудь проблемы. Ну вот. А теперь скажи, что я гений.
— Гений... Восхитительно... Чудесно... — Крис поцеловал ее с чувством. — Ты великолепна. Ты спасла наши чертовы шкуры. — У Криса поднялось настроение. — Сейчас же хватаю газету и начинаю искать.
— Нет-нет, Крис. Закончи то, что начал.
Ее взгляд был более чем красноречив, а в глазах плавала такая дымка истомы, что желание насквозь пронзило все тело Криса.
— Какой еще кусочек моей жены надо помыть?
Она приподняла мокрую прядь волос и брызнула на него водой.
— Еще спинку. А потом решай сам.
Сначала он тер ей спину долгими длинными движениями, одновременно выжимая губку, и вода пузырилась у него между пальцами.
Рут все больше наклоняла голову, пока влажные кончики волос не коснулись воды.
— М-м-м... как хорошо. — Вода с ее голых плеч стекала по груди сверкающими речками.
Крис бросил губку в ванну и стал растирать ей спину ладонями. Кончиками пальцев он чувствовал гладкость ее кожи, волнистые контуры ребер и слегка вогнутую ложбинку спины. Ему очень нравилось это ощущение. Сердце забилось сильнее.
Он начал намыливать Рут сперва плечи, потом живот. А затем ее груди, и пальцы скользили по нежному слою мыльной пены, едва касаясь твердеющих сосков.
— Ох, Крис. Я бы согласилась, чтоб ты делал так целую вечность. — Она улыбнулась, зажмурив глаза. — Я бы заставила тебя делать так целую вечность.
Легким движением Крис провел кончиками пальцев линию вниз от кончика ее носа по губам, подбородку, гладкой шее и еще ниже через ложбинку между грудями, которые налились и поднялись мягкими остриями, блестевшими на свету. И дальше вниз по животу, пока рука не окунулась в горячую воду. По ее телу пробежала отчетливая дрожь.
Да, после десяти лет супружества их занятия любовью иногда могли быть рутиной. Только не сегодня.
Сегодня, он знал это точно, все будет по-особенному.
Крис
— Подождите! — Рут, полуголая, выхватила лифчик из ящика туалетного столика. Захихикав, как школьница, она бросилась в ванную.
Крис, натягивая трикотажную рубашку, подошел к двери и отпер.
— Здравствуйте, мистер Стейнфорт.
Это был хозяин гостиницы, высокий мужчина с белой бородой.
— Все в порядке?
Хозяин проговорил, запинаясь:
— Э-э... боюсь, произошла неприятность. Ваш сын... Там, во дворе...
Лицо человека ничего не выражало.
Криса замутило.
— Где он?
Ответ хозяина озадачивал:
— Вы хотите сказать, что не чувствуете его запаха?
Мужчина отступил в сторону.
Позади него угрюмая фигурка цвета серой глины роняла капли воды на ковер коридора.
— Дэвид? — Крис сморщил нос, потому что комнату наполнил резкий запах речного ила. — Господи, что стряслось?
Беловолосый хозяин едва сдерживал смех.
— Парнишка говорит, что был на горке и упал с нее в ручей.
— На горке? Она же далеко от ручья. Как ты мог в него упасть?
— Я не падал, — ответил Дэвид гордым и в то же время сердитым тоном. Он чопорно вошел в комнату, хлюпая ботинками. — Я вовсе не падал. Я летал.
7
Мир, в котором очутился Марк Фауст, спрыгнув с корабля, был кромешной тьмой, наполненной, однако, шипящими звуками и порывистым ветром.
Потом его поглотил океан.
Как холодно.
Он хотел закричать. Глаза широко раскрылись от удара, от всего этого ужаса, когда он погрузился в жидкую темноту.
Господи... Как лед.
Если бы он остался на корабле. Если бы только...
Зачем? Чтобы его ослепили, кастрировали, а потом, наверно, все равно выбросили бы за борт?
Так у него еще оставался шанс.
"Какой там шанс? — злобно спросил он самого себя. — Я, может, в сотне миль от берега. В море. Зимой. Мне жить осталось минут десять. Это сколько же?.. Два мультика «Том и Джерри». Или три песни Бадди Холли, к примеру, «Пегги-Сью», «Сердцебиение» и «Вот будет денек»...
Какая-то часть мозга молола бессвязный вздор, словно больше не принадлежала его телу.
Другая приказывала ему сбросить резиновые сапоги.
Потом плыть.
Сперва левая нога.
Марк протянул руку вниз. Сапог снялся легко.
Разве мне не надо дышать?
Правый застрял.
Мне нужен воздух!
Слезай!
Скинь, мать его! Он тянет тебя вниз!
Ох, Боже милостивый, дай воздуха!.. Внезапно его голова очутилась на поверхности. В лицо ударил холодный ветер, осыпая водяной пылью. Здесь, на уровне моря, вода грохотала, как гром. Гром заполнил уши — злобный, постоянный, непрерывный.