Приходи к нему лечиться…

Алейникова Юлия

Остаток вечера Оксана провела в самокопании и тщательном анализе собственного характера и жизни и лишь под утро пришла к твердому выводу, что она человек добрый, отзывчивый и добросердечный, и уснула с чистой совестью. А идея искать ее по прописке могла прийти в голову и последнему дураку, и ничего это не значит и угрожать ей ничем не может. А бабка все же молодец – и их расколола, и ее не сдала. Алисе со Степаном она решила ничего не рассказывать. Алису не хотела пугать, а Степана еще слишком плохо знала.

Направление дальнейшего расследования пришлось обдумывать на

работе. А там пришлось не столько размышлять, сколько вертеться как белка в колесе. Степан ее встретил в отделении как всегда бодрый, свежий и очень приставучий. Вел он себя настолько естественно, что у Оксаны даже возникли сомнения в том, был ли вчерашний разговор в машине или ей все приснилось. Но сомневалась она недолго. Улучив момент, детектив прижал ее к стене и с выражением законченного сердцееда на лице прошептал, чтобы окружающим казалось, что он как минимум назначает ей свидание:

– Интерн слишком пристально за нами наблюдает, тебя конкретно пасет, надо что-то делать. Он племянник Сердюка, а я его держу на подозрении, да и племянничек больно глазастый.

– И что ты предлагаешь? – незаметно стрельнула глазами по сторонам Оксана.

– Начни с ним заигрывать.

– Еще чего! – От возмущения Оксана напрочь забыла о конспирации и, отпихнув Алешина крепким, сильным кулачком, вырвалась из его рук, приговаривая на ходу: – Заигрывать! Может, мне еще в койку к нему прыгнуть? И главное – к кому?

На этой фразе она буквально воткнулась носом в грудь вывернувшего из-за угла интерна.

– Простите, вы мне что-то говорили? – озадаченно нахмурился интерн.

– Нет, – краснея, покачала головой Оксана. – Это я… – она озадаченно обернулась и посмотрела на привалившегося позади нее к стенке Алешина.

– Гм, – строго сводя брови, прокашлялся интерн. – Он снова вас допекает? Пора уже заканчивать с этим Казановой. Полечился – и хватит. – Голос интерна был холоден и спокоен, и Оксане стало совершенно ясно: дольше вечера Алешину в отделении не задержаться.

– Да нет, это не он, это Поспелов! – торопливо проговорила Оксана, спасая компаньона.

– Поспелов? – Лицо интерна выразило сперва удивление, потом разочарование, потом раздражение. – Я вижу, вы за рабочий день многое успеваете – и со своими обязанностями справиться, и с десяток кавалеров завести! – язвительно заметил интерн, разглядывая Оксану презрительным, насмешливым взглядом.

– Куда уж мне! – закатила голубые глаза Оксана. – Это у вас, врачей, времени свободного навалом: и больных лечить, и за средним медицинским персоналом следить, – брякнула она, явно не подумав, у Алешина за ее спиной лицо от досады вытянулось, но интерн от ее слов покраснел, как красна девица, и, пробормотав что-то нечленораздельное, поспешил скрыться в ординаторской.

– Ладно, так и быть, займусь им, – обернулась к Алешину Оксана и, одернув халат, вошла в палату поправить капельницу пациенту Конькову.

Интерн Дима Резников сидел в ординаторской и пытался сосредоточиться на лежащей перед ним истории болезни. Ничего не выходило.

Как она там сказала? Прыгнуть в койку? Ей что, уже такие

смелые предложения делают? Неужели Поспелов так обнаглел? Раньше за Марком столь грубых и откровенных поступков не наблюдалось. Или это все же Алешин, просто медсестра его выгородила по одним ей известным причинам? Поспелова и близко видно не было, зато этот богатый хлыщ отирался в шаговой доступности. Что же их все-таки связывает? Как назло, у Димы совершенно не оставалось свободного времени, чтобы как следует заняться этим вопросом. А заняться надо, и не откладывая. Может, попробовать побеседовать с кем-нибудь из сестер? С Катей? Леной? Или Ларисой? Кажется, новенькая еще с Полиной дружит. Полина девушка серьезная, работает в отделении давно, вот с ней-то он и побеседует!

Дмитрий поднялся и заодно решил навести справки об Алешине, что за фрукт такой и кто за него платит – папа, мама или дедушка с бабушкой. Вряд ли он сам из себя хоть что-то представляет!

Дмитрий энергично распахнул дверь ординаторской и, едва шагнув в коридор, тут же наткнулся на Оксану.

– Дмитрий Владимирович! А я к вам шла, поблагодарить за проявленное участие, – хлопая ресничками, промямлила девица. – Знаете, я себя здесь не очень уверенно чувствую и с пациентами, и с врачами, вы меня очень поддержали. – Она улыбнулась чарующей, беззащитной улыбкой. – Я могу в знак благодарности угостить вас чашечкой кофе? Или вы меня? – произнося последнюю фразу, Оксана слегка покраснела и вид имела скромный, робкий и стыдливый.

Дима не то чтобы растерялся, а просто онемел и уже готов был расплыться в глупой, довольной улыбке, но именно в этот трепетный момент открылась дверь одной из палат и на ее пороге появился как всегда развязный, самодовольный, нагловатый Степан Алешин и, бросив на беседующих быстрый проницательный взгляд, отвернулся и направился в другую сторону. Но Дима успел заметить на его лице насмешливую, издевательскую улыбочку, отчего настроение его тут же переменилось, он посмотрел на Оксану строгим, холодным взглядом и ответил совсем не то, что собирался:

– Извините, сейчас не могу, а вам надо научиться вести себя так, чтобы все без разбора окружающие мужчины не принимали ваше поведение за приглашение к флирту!

На этом он обошел Оксану и направился прямиком на пост, беседовать с Полиной, окончательно укрепившись в своих намерениях.

Оксане только и осталось, что недоуменно смотреть ему вслед.

Алиса, Оксана и Степан сидели за лифтом у запертой чердачной двери на старых, расшатанных, неизвестно как сюда попавших стульях и подводили итоги трудового дня.

– Я смогла обнаружить еще как минимум пять летальных исходов во время операций, проводимых операционной бригадой в том же составе, – делилась Оксана с коллегами, вертя в руках флешку. – Трое умерли в прошлом году, двое в позапрошлом и один в начале позапозапрошлого года.

– Кажется, дело развивается и набирает обороты, – задумчиво проговорил Степан.

– Да, если только это дело, – по-прежнему скептически заметила Оксана, которую не покидали сомнения, тем ли делом она занимается.