Приходские истории: вместо проповеди (сборник)
Шрифт:
Но однажды Леню, когда он пребывал под винтом в полной отключке, посетило видение. Видение было очень страшное, Леня кричал, плакал, просил его отпустить. Что он там видел, он так и не рассказал, но когда пришел в себя, как-то изменился в лице и первый раз в жизни пошел в церковь.
Там ему объяснили, что наркотики – гиблое дело, надо бросать. Только бросить-то – как? Ладно ломки, но тогда ж придется цель жизни себе какую-то придумывать, только где ж ее взять? А без цели Леня жить не мог. Ему опять объяснили, в спецгруппе для наркоманов при храме, в которую он начал ходить, что цель жизни – спасение души. Но Леню и это не канало. Какое такое спасение
И Леня уже подумывал, не бросить ли этот кружок «Умелые руки», но новые знакомцы из антинаркоманского кружка его уже зацепили и говорят: «Бросай, конечно, только перед этим сходи к отцу Владимиру, он мужик крутой, тебе понравится». «Не хочу я ни к какому отцу Владимиру, – говорит им Леня, который тоже был не так прост. – А хочу я снова винта». Но только он сказал это, как тут же переменился в лице: вспомнил видение. И пошел к отцу Владимиру, потому что чувствует: по уши уже ввяз в это дело, антинаркоманское, и деваться все равно некуда.
Отец Владимир его чуть-чуть послушал и вдруг начал рассказывать Лене его видение. Леня немного оторопел, а отец Владимир всё рассказал, только некоторые подробности упустил, но в целом пересказал правильно.
Леня задрожал и спрашивает: «Откуда вы узнали?» А батюшка только усмехнулся: «Просто я книжки читал. Ты ведь ад видел, самый настоящий, из книжек я про него и знаю. И не только из книжек», – тут отец Владимир как-то посуровел.
Ну а после этого Леня уже стал его, с потрохами, пленил отец Владимир юную душу своей то ли прозорливостью, то ли и правда начитанностью и стал Лёниным духовным руководителем. Про цель жизни Леня и думать забыл, просто стал отцу Владимиру помогать всякие церковные дела делать. А потом окончил институт, организовал строительную фирму, быстро процвел, и вскоре в храме отца Владимира тоже всё засияло, закончили наконец ремонт, пол выложили мрамором, накупили древних икон, стены расписали и украсили мозаикой. А началось-то всё с чего? С винта.
Еще через десять лет преуспевающий Леня перебрался с семьей в Норвегию и там случайно познакомился с одним русским предпринимателем, владельцем другой крупной фирмы, разговорились, подружились домами. Тут Леня и заметил, что над столом у предпринимателя висит фотография – предприниматель в юности, вдвоем с кем-то еще, и лицо вроде как страшно знакомое. Да это ж отец Владимир, только без бороды! Леня так и подпрыгнул.
Выяснилось, что предприниматель когда-то учился с отцом Владимиром в одном институте, в одной группе. И вместе мальчики баловались винтом. Но недолго. «Однажды у Вовика такой глюк был жуткий, орал он как резаный, и плакал, и ногами всех толкал. Еле очухался, – сообщил Лене русский предприниматель за стаканом хорошего виски. – А потом рассказал, что вроде как чертей живых видел, и они над ним издевались. И после этого накрепко завязал. Видишь как, даже батей стал. Надо ему приглашение прислать. Вспомним молодость, погуляем».
«Это можно», – легко согласился Леня.
Отец Митрофан
1
Отец Митрофан был настоятелем – ского монастыря. Был он высокого роста, с густой черной бородой, косматыми бровями. Глаза из-под бровей так и сверкали, а кулаки были как гири. В юности батюшка занимался боксом и до сих пор сохранил большую физическую силу.
Отец Митрофан никому не говорил: «Слушайся меня, чадо», но все его слушались.
2
Несмотря на суровый нрав аввы, весьма многие стекались в монастырь, где он настоятельствовал, за наставлением и советом. Любящие его говорили о нем: «После беседы с аввой как после бани». Ненавистники же его качали головами: «Грубиян и хам».
3
Одна из преданных отцу Митрофану мирянок, студентка пединститута Настя Сахарова говорила: «Когда батюшка Митрофан благословит с утра, целый день ходишь потом как в теплой меховой шапке». – «Почему в меховой?» – «Греет батюшкино благословение».
4
Одна женщина пришла в церковь второй раз в жизни, случайно попала на исповедь к отцу Митрофану и сказала: «Во всем грешна». Авва же, желая вывести женщину из опасного ослепления, спросил: «Что ж, ты и мужу изменяла?» «Не помню», – отвечала удивленная женщина. «Пьяная, что ль, была?» – уточнил авва. Женщина же вначале соблазнилась о батюшке, но со временем обратилась к истинному покаянию и начала постоянно ходить в церковь. Правда, не к отцу Митрофану.
5
Однажды к отцу Митрофану подошла одна девушка, совсем молоденькая, лет, наверное, восемнадцати. И говорит: «Во всем грешна». И плачет. А по лицу видно – девушка хорошая, ясная, ни в чем, собственно, и грешна-то быть не может. То есть обычно все как раз говорили правду, что во всем грешны, а эта – явно ни в чем. Но девушка все повторяла: «Во всем, во всем!» Батюшка пытался ее утешить, но она была безутешна. И сквозь слезы вдруг произнесла: «Батюшка, вчера вечером, на всенощной, меня охватило такое покаяние, и я почувствовала такую к себе Божию любовь, что теперь вот плачу, и чувствую себя страшной грешницей, и какой грех ни вспомню, хотя бы в мыслях, но бывало со мной и это…» Батюшка больше ни о чем не спросил ее, а просто молча накрыл епитрахилью. И как-то с тех пор сильно поуспокоился. И даже если сказать ему: во всем грешна, не спросит, убила или изнасиловала, а просто кивнет. То ли девушка так повлияла, то ли просто уже устал.
6
Ольга Петровна, большая почитательница батюшки Митрофана, подошла к нему и, застенчиво улыбаясь, сказала:
– Батюшка! Вы… – женщина чуть запнулась, – как преподобный Серафим Саровский.
Батюшка мотнул головой и зорко посмотрел на Ольгу Петровну:
– Сейчас объясню почему.
И ушел в алтарь.
Он вернулся не сразу, Ольга Петровна уже слегка заволновалась и всё думала, чем же это батюшка занят в алтаре, уж не молится ли, уж не сподобился ли видения и что же все-таки хочет ей объяснить. Неужели объяснит, почему он как преподобный Серафим?
Тут батюшка наконец вышел и сказал:
– Это потому, что вы – идиотка.
7
Если жена жаловалась на мужа, или на свекровь, или же на соседа, батюшка давал ей один и тот же совет: «А ты его убей».
– Как убей? – изумлялась женщина.
– Задуши подушкой или подсыпь в чай мышьяку.
Иногда же добавлял: «А можно отправить его на мясокомбинат и порезать на сосиски». После этого жаловаться на близких ему переставали.