Прихоти повесы
Шрифт:
Он проглотил бренди.
– Понятия не имею.
– Может, еще что-нибудь вспомнишь, пока мы будем осматривать дом?
– Да, где закопано сокровище, например, – усмехнулся Колин.
– Ты слишком циничен. – Она направилась к двери. – Это дурно сказывается на пищеварении.
Наблюдая за движением ее аккуратных округлых ягодиц, он проговорил:
– С этим у меня все в порядке и аппетит всегда отличный.
Когда они вошли в утреннюю столовую, в ноздри ударил
– А сейчас можно и перекусить. – Анджелина открыла корзину и приподняла салфетку, в которую завернули хлеб, чтобы не остывал.
На пороге объявилась Агнес и коротко присела.
– Все готово, миледи.
– Ты, должно быть, проголодалась.
– Если вы не против, миледи, я пойду на конюшню и там поем с Джоном.
После того как служанка ушла, Анджелина нахмурилась:
– До конюшен идти и идти.
– В противном случае ей пришлось бы присоединиться к нам. Правда, это, может быть, не совсем удобно для нее, в то время как Джон будет рад ее компании.
– Ты прав, конечно.
Колин порылся в корзине и вытащил кувшин с лимонадом и пару стаканов. Они сели рядом в том месте, где пролег теплый солнечный след. Ей стало так уютно, что хотелось свернуться в клубочек, как кошка. Они утолили голод холодным цыпленком, ветчиной, сыром, хлебом и бисквитами на десерт.
– Хочешь еще цыпленка? – спросил Колин.
Она приложила руку к животу.
– Нет, все. Боюсь, если съем еще хоть кусочек, то впаду в летаргический сон. Может, предложить его остатки тебе?
– Господи, нет, конечно. Я наелся до отвала.
Анджелина принялась заворачивать оставшуюся еду, а Колин – складывать ее в корзину. Когда она протянула ему остатки хлеба, завернутые в салфетку, их руки встретились. Случайное прикосновение вдруг что-то всколыхнуло в глубине ее души. Она глянула на него и наткнулась на изучающий взгляд. Он тут же отвел глаза, при этом тяжело вздохнув.
Она сказала себе, что ей померещилось это неожиданное взаимное притяжение. В любом случае она не могла позволить себе столь опрометчивый шаг. Колин принадлежал к семье друзей дома, а она здесь только для того, чтобы ему помочь. Ничего другого не могло и не должно существовать между ними.
Ей невольно вспомнилось, с какой силой два дня назад он действовал топором, вспомнились черные волосы на его груди и предплечьях. Колин относился к тому типу мужчин, от вида которых у женщин замирает дыхание, но она тут же напомнила себе, что он повеса, для которого главное – погоня за наслаждением. Она уже совершила одну грубую ошибку и не намерена делать другую.
Когда Анджелина опустила крышку на корзине с продуктами, возникла неловкая пауза.
Он откашлялся.
– Теперь осмотрим гостиную?
– Да, крайне любопытно, что там
Колин предложил ей руку, она оперлась на нее и немедленно почувствовала волну тепла, исходившую от его тела, и запах, свойственный только ему. Анджелина глянула на его профиль. Она была высокого роста, но он все равно возвышался над ней. Подбородок с ямочкой посередине, прямой нос и сильная челюсть были давно ей знакомы, только теперь они стали более четкими. На лоб свисал черный завиток. Анджелина вспомнила, как ему не нравились собственные вьющиеся волосы, но эти кудри были неотъемлемой частью его образа.
Когда они добрались до площадки лестницы, он ввел ее в гостиную. Анджелина огляделась по сторонам и поняла, что эта комната может стать самой красивой в доме.
– А тут ковер не выцвел.
Колин распахнул ставни на окнах.
– Теперь ты понимаешь почему?
– Жалко, что они есть не во всех комнатах.
Он запрокинул голову.
– Кажется, потолок в хорошем состоянии.
Она тоже глянула вверх.
– Это изображение Геркулеса?
– Не уверен.
– Твои сестры будут в восторге, узнав об этом.
– Знаешь, давай пока им ничего не скажем, – попросил Колин. – Не то замучают меня просьбами показать это творение.
Подойдя к камину, чтобы осмотреть его, Колин присел на корточки.
Будь она благовоспитанной леди, ей бы и в голову не пришло оценивать его зад, но Колин этого не заметил, так что можно было ни о чем не беспокоиться.
– Тут, оказывается, есть крюк над решеткой, так что можно вскипятить чайник.
– Жаль, нельзя позвонить служанке.
Он встал.
– В первой комнате камин не вызвал во мне никаких желаний, но вот здесь почему-то захотелось приготовить чай.
– Сам заваришь?
– В Олбани меня обслуживает всего один лакей, и когда он работает половину дня, мне приходится все делать самому.
– Ты шутишь? – удивилась Анджелина.
Колин повернулся к ней.
– Ни в коем случае. Только заваривание чая – вершина моих кулинарных талантов, да и других не много.
– О них можно судить по состоянию твоего дома.
– Он не мой… и, может, никогда им не будет.
Это прозвучало немного брюзгливо, так что ей нужно быть осторожнее в выборе слов.
– Я оказалась права, – решила сменить тему Анджелина. – Мебель здесь георгианская.
– И что на это указывает? – заинтересовался он.
– Овальной формы подушки и красная обивочная дамасская ткань на стульях и канапе – отличительный признак того времени. – Она подошла к стене. – Обрати внимание на эти деревянные панели. В прошлом веке они использовались, чтобы стулья не повредили стены. В наше время так уже не делают.
– Меблировка здесь чересчур женственная – мне бы что-нибудь более солидное.