Прииск «Безымянный»
Шрифт:
«Для ведущего специалиста страны помещение явно не того… — От увиденного он даже не смог подобрать нужного слова. — Могли бы дать ей что-нибудь поприличнее».
На втором этаже было чисто и ухожено. Стены коридора побелены светло-голубой краской, паркетный пол покрашен лаком, на подоконниках стояли цветы. На двери
Фёдор увидел табличку с надписью «Минералогическая лаборатория». Постучав, он перешагнул порог и попал в большую узкую комнату с лабораторными столами, стоявшими посередине, и с застеклённым вытяжным шкафом, видневшимся в углу. В нос ударил резкий запах
— Вы к Нинель Захаровне? — почувствовав его растерянность, пришла на помощь девушка. — Вы, наверное, Закатов?
Фёдор подтвердил, что он и есть тот самый Закатов, которому назначена встреча с Петровой.
— Нинель Захаровна вас ждёт, проходите, пожалуйста, вот сюда, — она показала на дубовую дверь, покрашенную тёмно-коричневым лаком.
Сняв очки, Петрова быстро вышла из-за стола, стоявшего у окна, и подала свою маленькую руку. Фёдор легко пожал её. Нинель Захаровна оказалась довольно стройной женщиной среднего роста с гладко причёсанными слегка посеребрёнными тёмными волосами и открытыми серыми глазами. На вид ей можно было дать и пятьдесят и шестьдесят, но назвать её бабкой, как сказал о ней Федотов, было невозможно.
— Рассказывайте, что вас привело ко мне, — произнесла она улыбнувшись. — Директор института мне сказал, что вы нашли что-то очень интересное. И даже больше того: то, чего я никогда не видела. Он меня просто заинтриговал, поэтому я отказалась даже от командировки в Москву. Но вы не переживайте, откровенно говоря, она мне не интересна. Итак, я вас слушаю.
Он передал ей зеленую папку с бумагами. Глаза Петровой расширились, брови подскочили вверх.
— Интересные анализы. По высокому содержанию золота и примесям радиоактивных элементов можно предположить, что ваше золото действительно древнее. Но это не факт. Эти примеси могут быть связаны с тончайшими минеральными включениями.
Именно из-за них нередко бывает такой состав самородного золота. Хотя может быть и наоборот: тонкое золото часто содержится в сульфидах и оттуда в него попадают примеси. Теперь более-менее мне понятно. Ваши пробы будем анализировать заново. Давайте попьем чай, а то ещё подумаете — вот какая негостеприимная эта Петрова. Кроме науки, ничего вокруг себя не видит.
Она позвала девушку, с которой он встретился на пороге лаборатории, и та быстро накрыла стол, не забыв разложить салфетки, и даже поставила минеральную воду, никак не вязавшуюся с чаепитием.
— Знакомьтесь, это моя аспирантка Наташа Брукс, — представила она её. — Наташа занимается самородным золотом Забайкалья и даже написала диссертацию. Думаю, весной будет защищаться. Ты не против?
Блеснув глазами, девушка покраснела. Было видно, что для неё это неожиданность. Стало слышно, как тикают старинные часы.
— Я хоть сейчас
Фёдор насторожился. До сих пор он ни разу не слышал ни про одного Брукса.
«Интересно! Может, она имеет какое-то отношение к Ивану Бруксу? Ведь он написал свой отчёт в Ленинграде. Надо будет поинтересоваться».
Петрова расспросила о природе Якутии о погоде и, узнав, что там уже суровая зима, посочувствовала.
Последовав совету хозяйки кабинета, он даже не заметил, как проглотил все ватрушки, и, когда спохватился, спросил:
— Вы занимаетесь изучением самородного золота, а почему у вас «Минералогическая лаборатория», а не лаборатория самородного золота или драгоценных металлов?
Черты лица Петровой исказились, в глазах он увидел неприкрытый ужас, как будто та чего-то испугалась.
— Что вы, что вы! Я не хочу, чтобы меня затаскали разные чиновники. И так от чекистов нет отбоя. Постоянно контролируют, проверяют, чем я тут занимаюсь. Ужас какой-то, будто я не научный сотрудник, а какой-то враг народа. Словно только тем и занимаюсь, что продаю государственные секреты.
Фёдор был удивлен. За учёной, которую знают во всем мире, следят, как за шпионом. Это совершенно не укладывалось в его представление о науке.
— Одно время они требовали установить решетки на окнах и железные двери с сигнализацией, а ещё хотели посадить ко мне охранника. Вот такие у нас порядки по сохранности секретной информации! Но я их всех перехитрила: поставила несгораемый сейф. И охранник не потребовался — моя коллекция самородного золота хранится в спецчасти института, а тут пробы, с которыми я работаю. Поэтому теперь ко мне претензий нет. А вы говорите — переименовать лабораторию.
Наташа чуть не прыснула от смеха. Она хорошо помнила эпопею с сейфом, когда досталось даже ей.
— Наташенька, подлей, пожалуйста, Фёдору чайку, а то он сидит с пустой кружкой, как в гостях.
Фёдор хотел было отказаться, но увидев, что девушка потянулась к чайнику, промолчал. На стеллаже он заметил узкие ящики с карточками и подумал, что это картотека литературы или результаты анализов самородного золота. Между стопками карточек были вставлены закладки, говорившие о том, что ими пользуются.
— Нинель Захаровна, это ваша золотая картотека? — показывая на стеллаж, спросил Фёдор.
— Только незначительная часть, с которой мы сейчас работаем. Вся картотека в несгораемом шкафу. Это же бесценная информация, собранная по крохам, поэтому с ней надо обращаться очень аккуратно.
— Если не секрет, сколько у вас анализов золота?
— Нет тут никакого секрета, — улыбнулась Петрова. — Немногим более тысячи. В основном это данные по самородному золоту из месторождений Урала, Средней Азии, Забайкалья, Ленского района, Дальнего Востока и Приамурья. Конечно, есть и из Якутии. А из зарубежных — золото Канады, Америки, Африки, Австралии и Европы. Как видите, география — почти весь мир. Анализы выполнены преимущественно химическим и спектральным методами. Но есть тут одно «но».