Прииск «Безымянный»
Шрифт:
— Для того, чтобы применить технологию извлечения тонкого золота из руды, в тайге придётся построить целый завод со всем комплексом вспомогательных служб, — сказал завлаб. — Это очень сложно и дорого. Не каждая крупная артель, работающая много лет, сможет потянуть такие затраты. Начинать с нуля, не имея опыта работы, на мой взгляд, просто невозможно.
Зная, какие богатства скрыты в недрах «Подгорного», Бородин мог заказывать любую музыку — главное вовремя вернуть первый кредит. Сейчас его интересовали технические детали, необходимые для создания проекта разработки месторождения. Только получив
— Ты что, думаешь, так просто написать докторскую? — нервно заёрзал на стуле привыкший ко всему завлаб. — Евгений Митрофанович, это тебе не кандидатская, тут нужен оригинальный и совершенно неизбитый материал, а по кучному выщелачиванию уже защитилось не меряно. — Не сдержавшись, Белов нервно засмеялся. — Доктор наук — это очень круто…
Такой реакции завлаба Бородин не ожидал, и, едва пересилив возникшее раздражение, продолжал игру.
— Ну, за материалом дело не станет, у меня есть всё, что хочешь. Ты же знаешь, я открыл это самое «Подгорное», поэтому владею всей информацией.
У Белова глаза полезли на лоб. Такого нахальства он не ожидал и с жёсткостью сказал:
— Насколько я знаю — этой проблемой занимался Закатов, а ты был где-то рядом и то я в этом не уверен. Материал не твой.
Бородина это нисколько не смутило.
— Это неважно. Как в лучшие времена, все материалы, остались у начальника, то есть у меня. Закатову они больше не нужны — теперь ему надо думать, как бы выжить самому. Единственный кто бы мог претендовать на них — это Фишкин. Ну и Федотов, — добавил Бородин с усмешкой. — Но им теперь также не до этих материалов. Федотов переехал в Москву под крыло к бывшему шефу, а Фишкин занят своей работой. Как только Закатов его обошёл, он сразу потерял интерес к этой проблеме. У Вадима Викторовича, видишь ли, прямо из-под носа увели открытие века. Короче, я хочу стать доктором наук и сейчас, а не на пенсии, — сказал он резко.
То, о чём рассказал Бородин, Белову было знакомо. Многие научные сотрудники ушли из института в поисках лучшей жизни и достойной зарплаты, а их наработки остались не завершёнными, дожидаясь своего часа. И вполне возможно, что это время никогда не наступит.
— Понятно, — задумчиво произнёс завлаб. — Всем надо сегодня и всё сразу, но все почему-то забывают или просто не хотят знать, что для того, чтобы получить результат, надо очень много работать. И не просто работать, а пахать. У кого-то для защиты докторской диссертации не хватает даже жизни.
Кроме хорошей оплаты, соискатель ученой степени пообещал помочь в получении целевых денег на выполнение научной работы. Белов задумался. Почти полгода он не получал зарплату, не платили и его жене. Кое-как семья перебивались на материной пенсии, но долго продолжаться так не могло.
— Хорошо, давай я посмотрю твои материалы. Может, из них не слепишь даже слабенькую дипломную работу, не то что докторскую.
«Вот ведь как жизнь поворачивается, — подумал он в эту минуту, — тот, кто вкалывал, не жалея себя, остался за бортом, а кто был где-то рядом,
От мысли о наработках Закатова у завлаба засвербело в груди. Захотелось их полистать прямо сейчас.
— Ну, что по рукам? — И соискатель положил перед Беловым три толстые папки.
Глава 51. В Северной столице
Нежданно-негаданно Закатова занесло в Северную столицу. Только теперь её называли не именем вождя пролетарской революции, а Санкт-Петербургом. После Ленинграда это название казалось непривычным, но очень звучным. Веяло от него далёким прошлым, навсегда ушедшим вместе с людьми той эпохи, жившими в этом городе до Октябрьского переворота.
Внешне в облике Питера ничего не изменилось, а вот народ, по наблюдениям Фёдора, стал каким-то суетливым. В лицах людей он не увидел внутреннего спокойствия и той уверенности в завтрашнем дне, отличавшей их от жителей других городов страны. Скорее всего, была в них озабоченность и страх за свою судьбу. На лицах горожан можно было прочесть: «Как же выживать в это сложное время?»
После перестройки многие оказались за воротами привычных заводских цехов, научных лабораторий, студенческих аудиторий и всего того, что связывало с прошлой жизнью, куда уже не было возврата. Волна тихой революции накрыла Питер и, чтобы просто не умереть с голода, нужно было искать новую работу или какие-нибудь источники дохода.
Прямо с вокзала Фёдор направился в Мухинское художественное училище на «Минерал-шоу», как модно называлась эта выставка. Здесь продавались минералы и изделия из самоцветов, ставшие вдруг модными и востребованными. В короткое время различные поделки из цветных камней заполнили прилавки новоявленных продавцов, еще недавно занимавшихся чем угодно и даже не знавших значения слова «шоу». Спрос рождал предложение.
— Фёдор, Федя, — позвала его какая-то женщина в розовой кофточке, продававшая книги и проспекты выставки.
Мгновенье он колебался, думая, что зовут не его, но присмотревшись, все сомнения сразу отпали. Это была Наташа Брукс.
— Какими судьбами? Что интересуешься минералами? — засыпала она его вопросами.
Собираясь в Питер, Фёдор тоже вспоминал о Наташе. Подумал, что было бы неплохо увидеться, но даже в самых смелых мыслях не мог предвидеть этой встречи.
— А ты почему здесь? — ничего не сказав о себе, спросил её Фёдор.
Трудно было представить, что кандидат наук, перспективный молодой учёный продаёт книги на ярмарке, а не занимается наукой.
— Да как тебе сказать, — покраснела Наташа, — осталась, так сказать, за бортом института. Сократили, как большинство сотрудников. Вначале зарплату не платили полгода, потом дали обесценившиеся копейки, а следом выставили на улицу. Теперь вот, видишь, здесь моя работа, — она показала на прилавок, заваленный литературой. — До самоцветов пока не доросла — чтобы закупить товар, нужен начальный капитал. То есть, свободные деньги, — пояснила она. — А их у меня нет.
Наташа принесла стул и Фёдор сел рядом. Подходили какие-то люди, смотрели книги, листали буклеты, но ничего не покупал.