Приказ номер один
Шрифт:
Ш е л а г у р о в. А если такой, хорошо вписавшийся, но не шибко компетентный и деловой, тоже строится в Сосновке? И его корпус по значению для государства даже выше, чем значение твоего, но строительство того будет заведомо сорвано, так как строить будут твой, который ты-то, как я понимаю, пробьешь? Я учитываю, прости, и твое вокальное выступление под куполом цирка.
С в е т л о в И. М. (вдруг). Допрос?
Ш е л а г у р о в. Почему?
С в е т л о в И. М. Ощущение, что ты меня допрашиваешь.
Ш е л а г у р о в. Расспрашиваю.
С
Ш е л а г у р о в. Мебель как мебель.
С в е т л о в И. М. Не видел ты мебели… Знакомый производственный конфликт: «новаторы — консерваторы», кипят-бурлят страсти, наконец, сюжет докручивается до весьма высокого начальства, где и проясняется истина в конечной инстанции, все становится на свои места… Кино! Непонятно, правда, где этот высокий лоб раньше-то был? Как допустил? Довел? (Усмехнувшись.) И что, если подлинная первопричина конфликта — он сам? Как, например, наш активный пред, который взял и заложил строительство уже не на триста, а на триста пятьдесят миллионов? Девятнадцать новых корпусов вместо реальных двенадцати? А может быть, стране сегодня нужно только десять? Зато завтра — действительно девятнадцать, но — завтра? Если — по науке? Экономике социализма?
Ш е л а г у р о в. Дальновидный был мужик Петр Первый!.. «Все прожекты зело исправны быть должны, дабы казну зряшно не разорять и отечеству ущерба не чинить. Кто прожекты станет абы как ляпать, того чина лишу и кнутом драть велю».
С в е т л о в И. М. Деловой был руководитель. Ну, так как? Объяснил тебе кое-что на тему дефицита?
Ш е л а г у р о в. Объяснил…
С в е т л о в И. М. Объяснил. (Беря Шелагурова под руку.) Но если откровенно — в чем-то еще раз убедил меня и ты.
Ш е л а г у р о в. В чем?
С в е т л о в И. М. Что-то ведь я все-таки могу?
Ш е л а г у р о в. Что?
С в е т л о в И. М. Раз мы начистоту… (Доверительно.) Была тут ситуация… Мудрецы из Минфина вдруг запретили давать тринадцатую зарплату моему вспомогательному персоналу. Почему? Работают все, в общем, одинаково… Ладно! Люди подают в конце года на меня в суд, наш народный суд решает в пользу трудящихся, и с этой бумагой на руках я тут же выплачиваю им тринадцатую зарплату. Вот, мог же… А?
Ш е л а г у р о в (обрадован). Так а я тебе о чем?
С в е т л о в И. М. (сожалеюще). Но я не добивался, чтобы платить своим инженерам по триста — четыреста, тем, которые того стоят, и вот молодые и толковые парни организуют сдуру этот липовый «сектор»… Как видишь, я отнюдь не леплю тебе горбатого, вина за это, по существу и в конечном счете, по сути, действительно на мне.
Ш е л а г у р о в (крякнув). Вон как!
С в е т л о в И. М. (ведя Шелагурова к столу). Так что — садись, пиши. Я продиктую.
Ш е л а г у
С в е т л о в И. М. Хочу? Должен! Разве ты не убедил меня в этом логикой своих прямых и откровенных вопросов? Обязан! Пиши, старик. А впрочем… Слезай! Слезай-слезай… Я сам сформулирую.
Светлов И. М. занимает место Шелагурова.
Собственноручно!
Ш е л а г у р о в (невольно). Ну, ты… гусь!
С в е т л о в И. М. (пишет и говорит). Орел-стервятник.
Ш е л а г у р о в. Нет, просто…
С в е т л о в И. М. (договаривая). Орел?
Ш е л а г у р о в. Стервятник.
Коротко рассмеялись.
Именно так и формулируешь, значит, что не добивался другой оплаты для своих молодых и толковых инженеров, так как было — сопряжено?
С в е т л о в И. М. А разве не известно, что в директорской жизни все — сопряжено? Что директор должен не просто бежать дистанцию, — не идти, а бежать, — он должен уметь бежать ее в мешке? Знаешь такую плебейскую игру?
Ш е л а г у р о в. И тебе нравится бежать в мешке?
С в е т л о в И. М. Мне нравится быть директором.
Ш е л а г у р о в. Тебе очень нравится быть директором.
С в е т л о в И. М. Я могу быть директором. Несмотря ни на что, я все-таки определяю направление отрасли.
Ш е л а г у р о в (кивая на выстроенный ряд стульев). Этой.
С в е т л о в И. М. Этой.
Ш е л а г у р о в. Прервись-ка… Сядь сюда.
С в е т л о в И. М. (выйдя из-за стола). В кресла высокого начальства?
Ш е л а г у р о в (принося еще стул и ставя в общий ряд). Твое кресло.
С в е т л о в И. М. (усмехнувшись). Мое — с другого конца… (Переставляет стул на противоположный фланг ряда, садится.) Будешь разбираться уже с отраслью в целом?
Ш е л а г у р о в. Да я с твоим Олегом все еще разбираюсь…
С в е т л о в И. М. Еще не разобрались?
Ш е л а г у р о в (после паузы). Олег-то ведь использовал, в сущности, тот самый дефицит на стройке, который отрасль сама, в сущности, и создала… с этим твоим или еще чьим-то там несбалансированным корпусом… А?
С в е т л о в И. М. Знаешь, какая у меня давняя сокровенная мечта?
Ш е л а г у р о в. Ну?
С в е т л о в И. М. Хочу дожить до того дня, когда милицию на всех углах будут встречать цветами. Кажется, доживу.
Ш е л а г у р о в. Бегай трусцой — дотянешь!.. (Указывая на стулья.) А разве они сами не погорят, если какой-то новый корпус все же не введут в сроки?
С в е т л о в И. М. Начальство не погорит ни при каких обстоятельствах.
Ш е л а г у р о в. Объясни!