Приказано выжить!
Шрифт:
Зван (новый кузнец), подменяющий Головню в кузне, сделал для нашего гончара первый гончарный круг. Жарко выложил Поревиту большую печь для обжига, и вскоре у нас появилась красивая посуда из звонкой обожженной глины. Первую партию посуды, отвезённую на торг, разобрали чуть ли не в драку. А ко мне обратился купец из Новогорода, торговавший в это время на Плесковском торжище привезёнными товарами, с предложением скупать всю новую посуду оптом. Договорились, что в качестве частичной оплаты купец будет возить нам соль и кричное железо.
Расставаясь со мной, новгородец не сводил глаз с наших тачек и фургонов, поэтому скоро мы явно будем расширять ассортимент нашей торговли. Это он ещё изделий Головни не видел. Но это всё попозже.
Начало положено – к нам начали
Когда устанавливали водяное колесо, весь народ сбежался посмотреть на это эпохальное, для нас, событие. Все знали, для чего оно устанавливается и какую пользу нам принесёт. А уж когда распилили первое бревно, и люди вживую увидели, как можно быстро получить ровные доски – радости не было предела.
Старшим поставил Жарко. Истому, который впервые увидел такую ровную доску и загорелся новым делом, удалось убедить, что именно его мастерство и умение делать из них нужные и качественные вещи, нам всем всегда будет нужно, а пилить доски может любой. Но очень уж ему захотелось работать на новом месте. С трудом отговорил. Конечно, разговор вёлся наедине, и пришлось немного погрешить против истины, но овчинка выделки стоила – нет у нас пока такого уровня мастеров, работающих с деревом. Пришлось ещё пообещать мастеру свободный доступ к пиломатериалу, за исключением того, что будут отбирать для верфи.
Теперь пришлось выделить ещё четверых человек на лесопилку в помощь Жарко. Всю лесопильную бригаду озадачил переложить штабель брёвен, освободив навес. Под навес будем складывать на просушку самые качественные доски, которые пойдут на постройку ладьи. Остальные – только на нашу стройку, продавать пока ничего не будем – самим мало.
Очень сильно расстроился Тишила, увидев нашу лесопилку и осознав, мимо чего он пролетел.
С этого момента его ватагу было не выгнать из нашего поселения, и согласны они были на любую работу, даже не поднимая вопрос об оплате. А мне от этого только польза – ватага хороших строителей всегда нужна. Хотя платить всё равно буду так же, как и ватаге Окуня. Зачем людей на голодном пайке держать. Под присмотром и руководством Елени поставил их строить скотный двор из бута и кирпича. Пусть тренируются, потом будут обещанный Головне дом поднимать из камня. Появятся у нас свои каменщики.
У Стояна работа идёт без перерывов, поэтому пора озадачить его бригаду производством черепицы. Крыть крыши камышом и соломой не будем, потому как – пожароопасно… Метнёт какая-нибудь гадюка горящую стрелу из лука – и нет нашего поселения, и осыпятся серым пеплом все наши старания.
Истома получил от меня заказ на такие же, как у меня фургоны – новгородский купец заинтересовался – будем ему продавать. Не всё же водой товары перевозить, и по суше много куда доехать можно. Доски теперь у нас есть, и работа пойдёт куда как быстрее.
А в апреле меня навестил Трувор. Подгадал как раз на Ярилу Вешнего. Мы с Громом в это время находились в конюшне и пытались заниматься дрессировкой подросших щенков. Занимался-то я один, а Гром усиленно мне мешал, воспринимая всё как игру. Злиться на собаку не было никакого желания, и мы просто дурачились, окружённые звонким щенячьим лаем.
Тут и прибежал дружинник с радостной вестью. Мол, «к нам прибыл ревизор»…
Умывшись, оставил собак на попечении успешно с ними справляющегося Волчка. Парнишка за зиму немного подрос и поправился, рукава рубахи и брючины штанов уже стали маловаты – надо, кстати, Любаве попенять.
Молодец Трувор, остановился у нашего кордона со шлагбаумом и разговаривает с дружинниками – даёт нам время приготовиться к встрече.
Любава с Миленой суетятся, от кузни бежит Головня, Изяслав рычит на своих бойцов, выстраивая их для торжественной встречи. Красота! Не жили спокойно, нечего и начинать. Наконец, все успокоились и замерли, ожидая князя.
Как говорили у нас – встреча сторон прошла на высоком официальном уровне. Поднесли князю ковш с квасом – крепче ничего принципиально не держим. Осушив его до дна и передав Любаве, перездоровавшись со всеми,
Потом парились в бане. Задавать вопросы не стал, справедливо рассудив, что князь сам расскажет о цели своего приезда, когда сочтёт нужным. Поэтому просто парились, смывая накопившуюся усталость, а Трувор с Горивоем и пыль дальней дороги.
После застолья уединились в моём кабинете, который по-свойски оккупировал князь, и я приготовился слушать. Но Трувор предпочёл сначала долго разговаривать о всякой ерунде, прежде чем начался серьёзный разговор. То есть, это для меня ерунда, а для князя такие вещи, как новая печь у него в Изборске и камин, тоже были не на последнем месте. Да лесопилка с досками, которых никто и нигде ещё не видел, да новые каменные стены, строящиеся вокруг моего поселения – всё это, несомненно, было для Трувора очень важно. В конце концов, мы всё-таки подошли к главной для меня теме нашего разговора. Опять чуйка меня не подвела – донесли князю о всё-таки планируемом варягами походе на Плесков. Ожидать нападения нужно ориентировочно через месяц. Какими силами пойдут варяги, пока неизвестно, да и предполагаю я, что успеем узнать мы об этом уже после нападения. Тут, наконец, подошёл и Яромир, в последнее время пропадавший на постройке храма. На реке расчистили место на горке напротив священного камня, и теперь там рубили стены под чутким присмотром волхва. Ввели его в курс дела и до полночи обговаривали план наших действий. В конце концов, решили все силы бросить на постройку стен поселения, а уж башни достраивать потом. Трувор оставляет нам два десятка дружинников, отлично стреляющих из лука. Насилу убедил князя, что не собираюсь сходиться в честном бою с ворами и разбойниками, пришедшими нас грабить и убивать. Будем истреблять их издалека. Попытавшегося что-то сказать о воинской чести Горивоя, резко осадил нежеланием становиться на одну доску с ворами. Если бы не поддержавший меня безоговорочно Яромир, так бы и не смог никого убедить в своей правоте.
Трувор приказал всем замолчать и предложил мне обосновать своё мнение.
– К нам идёт враг, беспощадный и не знающий жалости, причём этот враг придёт тайно, как вор, наверняка под покровом ночи и нападёт внезапно, как тать. Причём это будут опытные и умелые воины, которые легко справятся почти со всеми моими бойцами. Вы предлагаете мне выйти из крепости в чистое поле, и сдуру положить всех своих неподготовленных людей на алтарь вашей славы и чести? Какая же честь и слава будут в том, что нас быстро перережут, как овец, а потом враг ворвётся в беззащитное поселение? А я буду из вирия с сохранённой честью и воинской славой радостно наблюдать, как станут зверски насиловать наших женщин, убивать детей, жечь наши дома, грабить имущество и угонять скот? Такую вы мне славу и честь предлагаете? – Сжав кулаки до хруста, с бешенством поглядел в глаза Трувора и Горивоя.
Потупились, опустили глаза, защитники Отечества – детский сад, мля. Пора продолжить.
– Нароем волчьих ям, вобьём в дно колья острые, будем отстреливать их из леса, а когда придут под наши стены, все станем на защиту себя и своих близких. А когда победим, а по-другому и быть не может, вот только тогда нам будет и честь и слава!
– А боги нам помогут, и будут радоваться нашей победе и прославлять нас. – Тут же поддержал меня Яромир.
– Как ты тогда предлагаешь воевать? – Задал наконец-то нужный вопрос Трувор.