Прикажите мне, принцесса

Хаимович Ханна

Глава 13

О начале их исхода из дворца у Софии остались лишь обрывочные воспоминания. Зато все, что происходило потом, отпечаталось в памяти так четко, что можно было в любой момент пережить все заново.

Лучше бы так случилось с чем-то более приятным.

Сначала был холод и страх. Потом — бег, спешка, темнота и размытые кляксы света от лампы, прохладный сквозняк в лицо, твердая рука Итилеана, не дающая упасть. После из забвения всплывали бесконечные сырые коридоры, звуки шагов, шорохи, капающая вода,

совсем как в допросной, и невеселая компания реваншистов, сосредоточенно переговаривающихся вполголоса. Если постараться, можно было даже вспомнить, о чем они говорили. О погоне, поисковых вадритах, водоотводных пещерах…

Картина мира становилась четкой и ясной лишь с момента прихода в мебельную кладовую. То, что происходило там, София помнила со сверхъестественной точностью. И сначала это были даже приятные моменты. Сидеть на руках у Грейсона, чувствовать его уверенные объятия, позволять ему греть ее ладони в своих, знать, что ты в безопасности и под защитой, хотя все могло быть с точностью до наоборот.

Но потом вмешалась Элейн и все испортила.

Старшая сестра вообще умела портить настроение. Еще в детстве.

— Итилеан, вы же были ранены, — воскликнула она таким тоном, как будто это было преступлением. А потом принялась говорить о гвардейцах, которых не брали пули… София не помнила, что происходило в допросной, но остальные явно что-то поняли. И вся теплота момента сошла на нет. А Элейн все гнула свое.

— Вы начальник гарнизона, — продолжала она. — Скажите, какова смертность в гвардии?

— За последнее время во дворце не происходило ничего серьезного. Гвардия — во многом дань традиции, — ответил Итилеан. — Соответственно, смертей не было. Случались травмы, несколько раз гвардейцы пропадали без вести… Это нормально. Не сказал бы, что они бессмертны, как вы пытаетесь доказать.

— А вы сами? Давно за вами такая сверхъестественная регенерация?

— Да нет никакой регенерации! — вспылил Итилеан. — Выйдем на свет — я готов лично продемонстрировать вам все раны, если после этого вы оставите в покое свою теорию.

— Выйдем на свет… а там нас встретят ваши сородичи, которых тоже не берет дождь, — задумчиво заметила Элейн. Дарн с Таренном переглянулись в неверном свете лампы. Им, видно, тоже пришла в голову эта мысль.

— Я считаю, только с гвардейцами из допросной было что-то не так, — Итилеан проигнорировал странноватое слово «сородичи». — И с королевой. Она ждала Л’Аррадона, очень ждала, — возможно, дело в какой-то его интриге, о которой мы ничего не знаем.

— Да. Л’Аррадон. Эреол разберется… если только мы до него доберемся и нас не схватят на выходе, — сказала Элейн. — Таренн, Итилеан, вспомните пока самые малоизвестные ходы наружу. Я лучше проползу через водоотводный канал, чем еще раз встречусь с матушкой при таких обстоятельствах, как сегодня.

И после этих слов разговор переключился на обсуждение способов сбежать. София понимала, что это необходимо и что на кону жизни… но неужели сестра не могла подождать?! До утра оставалась куча времени!

— Активируйте связные вадриты. Красный сегмент, —

наконец распорядилась Элейн. — Эреол увидит, что у нас неприятности, и, возможно, что-то придумает.

Эреол… И этот колдун, ставший для сестры таким авторитетом, Софии не нравился. Он не скрывал пренебрежения к реваншистам. Даже не пренебрежения, а… она не могла этого объяснить. Он просто не воспринимал их всерьез. Даже к Элейн прислушивался больше.

К выходу пробирались с предельной осторожностью, почти на цыпочках. Лампа опасно мигала, грозясь вот-вот погаснуть. Пришлось пройти через водоотводные пещеры — просторные туннели, по которым протекали целые реки ледяной воды и убегали куда-то наружу по многочисленным отросткам-каналам. За пещерами ходов внутри горы стало намного меньше, и там было ощутимо теплее. В конце концов вдали замаячил синеватый свет.

— Дождь еще не закончился, но вот-вот прекратится, — сказал Таренн. — Грейсон, вы не могли бы…

— Что? А, до вас дошли слухи, что на меня он не действует, — хмыкнул Итилеан и, к вящему неудовольствию Софии, аккуратно высвободил руку, на которую она опиралась. — София, радость моя, вы сможете идти самостоятельно? — шепнул он. — Меня просят проверить, не ждут ли нас снаружи мои… гм… сородичи.

София кивнула. Она готова была прибить Элейн за это уничижительное сравнение из животного мира.

Итилеан вернулся довольно быстро.

— Было трое, но не магов, а каких-то соглядатаев. Дежурили, видимо, — сказал он, подходя. Остальные ждали в глубине туннеля. Синева сильно разбавилась белым, и на улице в поле видимости оказались поросшие выжженной травой холмы. У подножий их клубился утренний туман.

София отметила про себя слово «было». Она передернула плечами. Лучше не уточнять, почему в прошедшем времени. И он говорит об этом так спокойно… Нет, лучше вообще не думать обо всей этой бессмысленной жестокости.

— Значит, нужно уходить, пока их не хватились, — буркнул Дарн. — Надеюсь, там дальше не ровное плато, которое просматривается из любого окна.

— Нет, здесь холмы до самого спуска к дороге на Кадмар, — ответил Итилеан. — Дождь уже прекращается.

Софии показалось, что время застыло. Это туманное, пронзительно холодное утро вдруг напомнило ей такое же, только десять лет назад. Когда она, почти точно так же с трудом понимая, что происходит, цеплялась за юбку матери, а потом был серый вихрь-Эреол, холод клинка Кервелина, резкая боль и жуткое тянущее чувство утекающей через перерезанное горло жизни… Она крепче вцепилась в руку Итилеана.

И дернулась всем телом, когда кошмар начал воплощаться наяву. У подножия скалы возник серый вихрь…

— Эреол! — обрадовалась Элейн, и призрак прошлого рассеялся.

Колдун соткался из туманного кокона прямо перед ними и сделал нетерпеливый жест рукой:

— Нашел вас по вадритам… Пойдем! Если успеем выбраться на главную дорогу, я брошу на всех морок группы крестьян.

***

— Что теперь? И что это, по-твоему, было? — спросила Элейн, сжато и сбивчиво пересказав Эреолу события последних суток.