Прикладное терраформирование

Катлас Эдуард

— А чего, собственно, ты так боишься?

— Индейцев. — Коротко ответил Администратор.

Бунтарь молчал. Они оба понимали, что такой ответ требует расшифровки, и Бунталь просто ждал, когда Администратор ее даст.

— Этого комплекса вины я боюсь. Американцы тут же вспомнят, как они стерли целую расу. Европа начнет вопить по поводу внимательного рассмотрения вопроса, приостановки работ до момента, пока не будет досконально известно, что мы никого случайно не обидим. Русские начнут искать компромиссы, например, предлагать до выяснения деталей остановится на закрытых

поселениях. И искать доказательства, или опровержения наличия на Марсе марсиан. Вот только если доказательства, чисто теоретически, еще можно найти. То чтобы теперь опровергнуть эту галиматью, придется перерыть весь Марс до самой мантии.

— И даже после этого кто-нибудь скажет, — со смешком вклинился Бунтарь, — что Марсиане любят жить в ядре своей планеты, поэтому мы просто плохо искали.

— Правильно. Именно так. Вообще — поиск жизни на Марсе, это такое развлечение для слабаков. Мы, и только мы, принесем туда и жизнь, и все остальное. Для этого придется работать, и для этого нужны силы, которые не у всех есть. Я тебя уверяю, после того, как в последние века человечество повесило на себя неподъемный груз морали и этики — да все должны быть кровно заинтересованы в том, чтобы жизни на Марсе не оказалось. Нам нужно пространство для экспансии, и, желательно, без дополнительных этических проблем. Иначе будем потом еще несколько веков страдать по индейцам. Марсианским.

— Не хотелось бы. — согласился Бунтарь.

— Поэтому, лучше я этот груз взвалю на себя и избавлю от него человечество. Хотя, думаю, что и взваливать особо нечего. Фуфло полное.

— От меня что-то надо?

— Да. Сейчас же сразу полезут разные группы, фонды, сообщества и так далее. Надо их как-то задобрить. Может, даже отправить пару-тройку яйцеголовых следующим рейсом для исследований. Пусть ищут там своих марсиан. Только…, - Администратор поднял палец. — Только тихо и без постоянных сливов в прессу. Иначе это будет как найти городище в котловане строящегося дома. Прощай после этого дом. Только у нас не дом, а целая планета.

— Большой такой дом, — усмехнулся Бунтарь. — Это я сделаю. Еще что-нибудь?

— Да. — Кивнул Администратор. — Ты сегодня опять на самолет? Знаешь что еще подумай? Нужно что-то делать там с прогнозированием погоды. Пока из рук вон. Нам надо это сделать. Даже бесплатно для тех, кто на поверхности. Не дай бог кого-нибудь там пыльная буря в пути накроет. Или что-нибудь в том же духе. Первая марсианская жертва — и акции полезут вниз. Акции сейчас полезть вниз не должны.

— Да уж не хотелось бы, — подтвердил Бунтарь.

— IPT как раз вовсю собирает предзаказы на следующий сезон. Нужно, чтобы во второй волне полетело вдвое, втрое, вчетверо больше людей, компаний, оборудования. Это — важно. И не только потому что у нас доли в этом перевозчике. Любой инцидент на Марсе, и многие решат подождать еще два года, до следующего противостояния.

— Ладно, — согласился партнер. — Что-нибудь придумаем. Сделаю пару звонков из самолета. Если уж мы спонсируем целые институты, то пусть работают. Но придется что-то придумывать из подручных материалов, все грузы этого сезона уже ушли.

Над

столом возникло изображение ассистентки Администратора. Очень упрямой ассистентки, сумевшей проработать у него четверть века. Впрочем, выглядящей по-прежнему великолепно.

— Экологи, — коротко сообщила она. — Льготы на подъем грузов.

— Соединяй, — устало подтвердил Администратор.

Бодрый мужчина в рубахе без галстука начал, даже не здороваясь:

— Вчера долго обсуждали. Наше предложение следующее: мы готовы пойти на льготы до 25 процентов от налога, но встречное условие будет следующее — пора уже всерьез поговорить о штрафах за мусор на орбитах обитаемых планет. Кроме этого, мы готовы приступить к обсуждению ставок аналогичного налога на подъем с поверхности Марса…

— Каких обитаемых планет? — перебил его Администратор. — У вас их много?

— Мы подразумеваем, что Марс де факто уже обитаем, соответственно, мы должны заботиться об его будущем. Кроме этого…

Администратор увидел, как Бунтарь провел пальцами по горлу, одновременно вставая. Жест означал “все, мне пора, опаздываю”.

Он кивнул, прощаясь с партнером, и вновь вернул внимание на экран.

Глава 2. Т: минус 15. 2051 год н. э. Игрок

Традиция совместных обедов плавно перетекла в объединенные ужины. Как ни пытался настаивать Николай (по соображениям здоровья контингента) и Григорий (исходя из требований дисциплинированности подчиненных), они же сами первые и нарушали правила. То один, то другой оставались на своих рабочих местах, перекусывая на ходу.

Но на ужин все собирались вместе. За прошедшие месяцы еще ни разу никто из них не ночевал за пределами базы, так что это было относительно просто.

Вызов пришел в самом конце ужина. В-общем то, ужин уже закончился, и они просто болтали в общем зале, пили кто-то чай, кто-то разведенные из порошка соки.

Василий, в качестве вечернего чтения почему-то выбравший свод инструкций для “покорителей Марса”, о которых не раз упоминал Контролер при их первом, последнем и пока что единственном общении, хмыкнул, и зачитал вслух:

— Ввиду сложности этого вопроса, его неоднозначной интерпретации различными странами и народами на Земле, невозможности привносить на Марс догмы одной лишь нации или религии… — Василий поднял палец, привлекая общее внимание, и закончил с выражением: — … брачное законодательство, семейные устои и все связанные с ними аспекты жизни остаются на усмотрение коллективов отдельных баз.

Все мужчины дружно подняли головы и уставились на Лизу. Даже Леонид, хотя, надо полагать, что у него на эту тему мысли были другие. Но повисшая на долю мгновения неловкость была уничтожена самой Лизой.

— И не смотрите на меня! Никакого многомужества и прочих ваших фантазий. Я консервативна, ортодоксальна, всецело пуританка и вообще — уже стара для всего этого. Забудьте.

Василий попытался изобразить вздох сожаления. Получилось у него плоховато.

— Интересно, кто-нибудь на других базах воспользовался этим пунктом? — вслух подумал Николай.