Приключение доктора Хирна
Шрифт:
– Я держу пари на сто пятьдесят тысяч марок, что Пино в течение недели задержит вора и после твоего возвращения представит его тебе.
Все отошли в сторону. Хирн подошел к этому господину, который торжественно протянул ему руку.
– Согласен! – сказал Хирн, и они ударили по рукам. Затем Хирн поспешно удалился, оставив Пино и всю компанию в большом волнении. На этот раз Хирн вышел через парадный вход. Внизу его с нетерпением ожидал Петер, беспрерывно поглядывавший на часы.
– Господин доктор, через десять с половиной минут отходит наш поезд.
– Я знаю, – ответил Хирн и поспешно
Автомобиль остановился у Штеттинского вокзала. Петер открыл дверцу, и Хирн быстро вышел.
– Отправьте багаж в Копенгаген! – крикнул он громко и поспешил к кассе.
– Есть ли вагоны третьего класса в поезде на Копенгаген? – спросил он чиновника.
– Нет.
– Тогда вы поедете во втором! – крикнул он Петеpy. – Значит, один билет первого класса, один – второго.
Петер удивился, что доктор Хирн против обыкновения говорит так громко, что окружающая публика обратила на них внимание.
– Да, вот что, – сказал он, заметив по дороге вокзального швейцара, – чуть было не забыл! – Он достал свое «вечное перо» и кусок бумаги и набросал телеграмму:
«Датскому Пароходному Обществу. Копенгаген. Заказываю на завтра парусную яхту. Направление – Ставангер.
Доктор Хирн».
Петер хотел сдать телеграмму, но Хирн сделал отрицательный жест рукой и обратился к швейцару:
– Может быть, вы будете так добры? – спросил он и протянул ему телеграмму. – Это будет стоить одну марку и восемьдесят пфеннигов. Вот вам три марки.
Швейцар поклонился и обещал тотчас же сдать телеграмму. Затем Хирн и Петер поднялись по лестнице и прошли через перронный контроль.
– Где стоит поезд на Копенгаген? – спросил Хирн, хотя это было ясно написано на дощечке. Чиновник указал ему поезд.
– Спальный вагон номер одиннадцать, место пятое! – крикнул доктор Хирн Петеру. Петер, несший чемодан Хирна, влез в вагон. Он хотел положить чемодан в сетку, когда Хирн очутился перед ним.
Хирн старательно прикрыл за собой дверь и велел ему сесть на приготовленную уже постель. Затем он вплотную подошел к нему и сказал коротко и решительно:
– Раздевайтесь!
– Как… что… я?
– Живо!
И в то время, как Петер удивленно и растерянно начал раздеваться, Хирн продолжал:
– Вы поедете без меня. И поедете, как доктор Хирн.
– Я… я… должен…
Не обращая внимания на растерянность Петера, Хирн открыл один из чемоданов, достал оттуда костюм и продолжал:
– Вот это вы наденете!
Петер исполнил приказание и с лицом, изображавшим полнейшее изумление, натянул на себя брюки доктора Хирна. Хирн подал ему пиджак и жилет. Петер беспрекословно надел их.
– В Копенгагене вы наймете себе лакея. Вы будете вести себя так, как обыкновенно веду себя я. Мои чемоданы в вашем распоряжении. – Затем Хирн снял свою шубу и надел на Петера, который ничего не соображал и никак не мог решить, происходит ли все это во сне или наяву. – Сидит, как на заказ! – заметил Хирн.
– Я
Хирн не дал ему договорить.
– Посмотрите, что у вас в правом боковом кармане! – приказал Хирн. – Петер послушался и вынул из кармана бумажник, который он протянул Хирну. – Нет, бумажник остается у вас! – решил Хирн. – Вы найдете там все, что вам нужно. Из Копенгагена вы протелеграфируете моей жене: «Остановился Метрополь-отель, возвращусь пятницу вечером 10 часов 32, Лэртский вокзал. Сердечный привет. Хирн». Это все, что вам придется сделать.
Петер беспомощно кивнул головой.
– В день вашего отъезда вы закажете у фирмы «Конс и Ко» живого тюленя, которого вам доставят в гостиницу.
Несмотря на господскую шубу, по спине Петера пробежал неприятный холодок.
– Тюленя вы сдадите в багаж на Берлин. У Петера потемнело в глазах.
– Ведите себя, как благовоспитанный человек, и окажитесь достойным моего имени! До пятницы вечером вы останетесь в Копенгагене. Затем вы отпустите своего лакея и поедете домой через Варнемюнде. В субботу вечером в 10 часов 32 минуты я вас встречу на вокзале. Если вы не вернетесь вовремя или будете по дороге делать глупости, будете уволены.
– Но… я…
– Без возражений! Вам ничего не придется делать, всего только восемь дней держать себя точно так, как держал бы себя я. Ведь вы знакомы уже больше десяти лет с моими привычками. Ешьте и пейте, что и сколько вам захочется, но только не заводите по возможности никаких знакомств. В моем бумажнике вы найдете четыре тысячи крон. Это больше, того, что можно израсходовать за восемь дней.
Хирн быстро надел пальто Петера, высоко поднял воротник и надвинул на глаза его фуражку. Затем он открыл дверь, подал Петеру руку и, крепко пожав ее, громко сказал:
– Счастливого пути, доктор Хирн! – Он выскочил из вагона в тот момент, когда поезд тронулся. У закрытого окна стоял изумленный Петер. В уме его возникали теперь тысячи вопросов, и он что-то стал говорить оставшемуся на перроне Хирну. Но тот, не оглядываясь, поспешно направился через толпу к выходу.
Между тем в гольф-клубе откупорили еще несколько бутылок и выпили за победу Пино, в которой никто не сомневался. Затем знаменитый сыщик занялся своим делом и поехал на виллу Хирна. Прислуга, у которой совесть была не совсем чиста, вся собралась в передней и ожидала возвращения доктора Хирна. Вместо него приехал Пино. Сначала они отнеслись к нему с подозрением и упорно молчали. Но когда он открыл им, кто он, они облегченно вздохнули и стали общительнее.
Они начали оживленно рассказывать все разом, перебивая друг друга, историю нападения.
Все, что осталось в их памяти от чтения бульварных романов, все, что рисовало себе их воображение под влиянием выпитого вина, – все это они смешивали с действительностью – отчасти нарочно, отчасти бессознательно. В конечном итоге, когда Пино хотел составить себе представление о каждом рассказе в отдельности, он пришел к заключению, что тут было чуть ли не десять совершенно различных версий. Только настоящей среди них не было.