Приключение в космическом королевстве
Шрифт:
"Лучше бы в птиц!
– думала кошка, - но есть червей? Или в бабочек, они тоже питаются цветочным соком, но терпеть жизнь гусеницы?"
"Все-таки надо было бы подружиться с Франсуа, сказать ему доброе слово, мучилась Ба, - он без поддержки может стать язвительным стариком, а это тоже великий грех... Всегда полезно сохранять добрые отношения, а то настанет час, и горько пожалеешь о грубом слове".
И королевна завалилась на бок и зажмурилась, не в силах больше смотреть на мышь.
"Но и хорошо, что мы здесь не мы, а то бы начали нас мучить и терзать, папа бы
И с этими мыслями Ба, зажмурившись, горько заснула.
Иногда появлялась хеянка, которая ходила за кошкой, меняла ей песок и мышь ежедневно, ничего не говорила и исчезала. Хеянка была очень бледная милая девушка, просто очень бледная, с опасным зеленоватым оттенком. Ба по собственному опыту понимала, как тоскует вся эта бледно-зеленая подземная нация по небу и облакам, и впервые подумала, что папа не должен был так уж оголять планету Хе даже ради спасения единственной дочери, тем более что все обернулось все-таки пленом и тюрьмой.
Дальше события разворачивались довольно странно, потому что - вот месть старика Франсуа - Ба все больше становилась кошкой и однажды съела с дикой жадностью полуживую мышь. К этому времени Ба просто умирала от голода (Ба в бытность свою королевной вообще не знала, что такое голод).
Мало того, через определенное время Ба начала дико кататься по подушке, хрипло замяукала и даже завыла."Что со мной, - как во сне, думала Ба, - у меня появился голос, я жива, я не могу больше быть одна, Мик, Мик!"
Вместо Мика любезная хеянка принесла бледно-зеленого кота под мышкой. По случаю визита клетка Ба была раскрыта, и Ба мгновенно выскользнула и прямиком помчалась к открытой двери, за которой открывался тесный тоннель, освещенный рядами ламп. Ба быстро поймал прохожий, погладил по розовой шерсти и отнес на место. Ба успела заметить низенькие, как шалаши, жилища хеянцев. "Как они тут живут, бедные?", - подумала Ба, когда ее представили коту. Ба мгновенно дала коту по морде, вернулась в клетку и лапой закрыла за собой дверь. Кота унесли, Ба опять мрачно завыла, про себя думая, что эти игры с котом даром бы не обошлись, и пришлось бы рожать бледно-зеленых котят. "И неужели бы я любила этих своих детей?" - думала Ба. Как разумное существо она понимала, что своих детей, кто бы ни был их отец, всякая мама любит и считает красавцами.
Ба еще не думала о детях в бытность свою королевной, перед ней был постоянный пример отца, хватающегося за то место, где у него болел отрубленный палец. Ба, если бы захотела, могла бы тоже настрогать двадцать детей, но ходить без пальцев, вот в чем вопрос!
"Если бы, - крича криком, думала Ба, - этот старый дурак Франсуа сделал кошку и кота и кот был бы Мик! О Мик, Мик! У нас были бы чудные котята!"
Однако налицо был только попугай и то неизвестно где.
"Да и каков может быть гибрид кошки и попугая", - задумалась Ба и снова завыла от горя, представив себе ушастого попугая на четырех птичьих ногах или двуногого кота с крыльями, или попугая, но с зубами в клюве!
Ужас!
Ба орала еще две недели, не
Она уже придумала простой план спасения, но спасаться одна Ба не хотела.
Тем временем происходили какие-то местные переговоры, в результате чего хеянка долго чистила клетку Ба каменноугольным порошком, выстирала кошачью подушку, так что она теперь воняла нефтью, а Ба не выносила таких запахов и перешла спать на пол клетки.
Но однажды утром она забыла обо всем и вскочила на свою подушку в диком восторге: в помещение внесли клетку с попугаем! Мик сидел на жердочке мрачный, оборванный, худой, а рядом с ним, бок о бок, находилась какая-то местная подземная птица с большими ушами, видимо, самка! Мик не обращал на нее никакого внимания и сидел закрыв глаза.
"Какое счастье, Мик!" - подумала Ба, но тут с ней стали происходить страшные вещи - она вся напряглась, облизнулась, забила хвостом, присела на передние лапы и так далее. Глаза ее горели хищным огнем. Ба это чувствовала. Ей стало ужасно интересно, и проснулось странное чувство жадности и точности: она знала, что не промахнется, и жадно ждала этого момента. Ба даже глухо заворчала. Но клетки мешали ей, клетки!
– Ты дрянь, - ясно и четко сказал Мик.
Ба внутренне ахнула, и только железная выдержка и дисциплина, воспитанные пятисотлетним существованием в качестве королевны (царственные особы не могут позволить себе распуститься, они от этого теряют головы) - эта дисциплина заставила Ба не изменить ни на миллиметр свою позу охотничьей кошки. "Мы не понимаем ни слова", - всем своим видом говорила Ба, стуча кончиком хвоста. Ба не одобряла того, что Мик открыто говорит по-человечески, мало ли, что тут понимают хеянцы, да еще такая разумная ветвь, пережившая всех врагов, заблаговременно ушедшая в подполье.
– Дай кашки, - скрипел Мик, - ты дрянь. Дай кашки дурашке.
Все, слава Богу! Мик изображал собой дурака попугая, который выучил чьи-то стихи.
– Дай кашки, - продолжал Мик.
– Я не могу жить.
Он кричал, наслаждаясь возможностью говорить, а его подруга взяла и повисла вниз головой. "Он не может любить такую идиотку с ушами, я ведь тоже прогнала местного парня!" - думала Ба, продолжая охотиться на попугая у себя в клетке.
– Ты дрянь, - без выражения скрипел Мик.
"Господи, как я его люблю, - думала Ба, прижимая ушки и повизгивая, - так бы и съела!"
Тем временем принесли и какие-то прозрачные маленькие аквариумы, но Ба не обратила на них внимания, жадно глядя на Мика.
Наконец установили яркий свет и пустили вереницу людей как в зоопарк.
Хеянцы, бледные, словно тени, одетые в праздничные черные одежды, производили хорошее впечатление своей аккуратностью, худобой и общим выражением детского любопытства, с которым они смотрели на Ба и Мика. Еще с большим увлечением они наблюдали за стеклянными коробочками.