Приключения 1968
Шрифт:
— Это мы возьмем с собой. Вот, я записал.
Леночка положила полученную бумажку в карман передника.
Когда она сдала смену и вышла на улицу, был уже полдень. К этому времени все работники гостиницы знали, что жилец из десятого зарезан. Сведения были абсолютно точные, так как у кого-то оказался знакомый врач, у кого-то брат работал в милиции. Рассказывали даже подробности. Казакова нашли сидящим в кресле, с намыленным лицом и перерезанным горлом.
Спустя два часа Леночка сидела в кабинете следователя, который подробно записывал, что ей двадцать лет, что она член
Леночка старалась отвечать на вопросы как можно точнее, но от волнения и напряжения часто путалась. Следователь терпеливо переспрашивал, терпеливо ждал и снова задавал, как казалось Леночке, абсолютно никчемные вопросы.
Выдохнувшись совершенно, Леночка в десятый раз, наверное, повторяла, что ровно в семь тридцать по просьбе Казакова она отнесла полотенце в десятый номер и через дверь душевой разговаривала с ним. Леночка уточнила, что в номер к Казакову не входила. Во-первых, потому, что она сегодня дежурная, а не горничная. Во-вторых, ей известно, что когда Казаков в душевой, то внутреннюю дверь в номер он всегда запирает.
Наконец ее отпустили.
Выходя из машины, Леночка столкнулась с Виктором, который, извинившись, уступил ей дорогу. Виктора она знала давно, он, как и Леночка, был коренным жителем города. Впервые она увидела его на набережной, где пятнадцатилетней девчонкой проводила все свободное время. Он прошел мимо, одетый в курсантскую форму, стройный, подчеркнуто-сосредоточенный, и, конечно, не обратил внимания на ватагу подростков. В отместку кто-то из мальчишек пронзительно свистнул ему вслед:
— Смотри-ка, Витька-то на милиционера учится!
Разгорелся спор, и Леночка, помнится, тоже говорила, что учиться на милиционера глупо.
Потом Виктор стал сотрудником уголовного розыска, и ребята резко изменили свое первоначальное мнение. Была даже выдвинута версия, что уголовный розыск и милиция — большая разница.
Леночка брела по краю тротуара, механически обходя препятствия. Остановившись у киоска, она выпила стакан воды и протянула пятачок.
— Ты что, спятила, Ленка? — услышала она возмущенный голос. — Не здороваешься. Свои паршивые деньги суешь.
Из киоска на Леночку смотрела ее старая школьная подруга.
«Москва. Уголовный розыск
Казаков зарезан в своем номере. Убийца неизвестен. Ценности похищены».
До начала назначенного им самим оперативного совещания оставалось тридцать минут, а Виктор никак не мог наметить план своего выступления.
Надо же, чтобы убийство произошло именно в отсутствие Николая Федоровича! И он, Виктор Перов, исполняющий обязанности начальника уголовного розыска, должен возглавлять работу по изобличению и задержанию преступника и при этом еще давать указания товарищам, у которых два-три года назад учился сам.
Виктор был против назначения — ведь по возрасту, стажу и званию он чуть ли не самый младший в отделе. Но Хомяков настоял на своем. Хомяков уехал, ребята к назначению Виктора отнеслись
Но сейчас-то… Что делать? В таком деле, как убийство Казакова, на хороших взаимоотношениях не выедешь. Необходимо составить план работы, суметь выделить главное, не запутаться в мелочах. К тому же возникла непонятная ситуация с москвичами.
Днем зашел Анатолий Иванович. Сам пришел. Хомякова наверняка бы вызвал в райком. А сейчас даже промолчал, что в кабинете накурено, выслушал путаные соображения Виктора, рассказал анекдот и ушел. А еще через час позвонил и сказал, что, если понадобится, городской штаб может выделить в распоряжение угрозыска до ста дружинников.
А как их использовать, этих дружинников?
За четырнадцать часов, прошедших после убийства Казакова, были приняты необходимые меры к розыску преступника. Но пока никакого намека.
Виктор посмотрел на толстую пачку документов, лежащую на столе. Фотографии, справки, заключения экспертов, протоколы допросов. Весь день опрашивали людей, имевших хоть какое-нибудь отношение к убитому, в том числе персонал гостиницы и ресторана, его знакомых по пляжу и волейбольной площадке. И — ничего!..
В кабинете собрался весь оперативный состав.
Виктор аккуратно уложил в папку документы и оглядел присутствующих.
— Вот такие дела, — медленно начал он, — паршивые дела, надо сказать. Убийство умышленное, с заранее обдуманными намерениями. Это факт. Остальное, — Виктор вздохнул, — остальное пока только предположения. Я коротко изложу свои замечания. Вы записывайте. Потом обсудим в целом.
Рассаживаясь поудобнее, оперативники задвигали стульями, зашелестели блокнотами.
— Внимание к нашей работе очень большое. — Виктор расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и покосился на телефон. — Неделю назад мне позвонили из министерства и предупредили, что в городе работает оперативная группа из Москвы. А сегодня Москва сообщила, что пока мы будем вести расследование самостоятельно. Интересы дела требуют временной зашифровки наших гостей. При необходимости москвичи выйдут на связь сами. Что же, инициаторы разработки знают больше, им и карты в руки. Мы должны вести дело как обычно. Мне гарантировали, что самые подробные данные о Казакове и его непосредственном окружении будут переданы незамедлительно.
Виктор умолчал о подробностях разговора. Утром раздался телефонный звонок, и спокойный, уверенный голос произнес пароль, полученный Виктором из Москвы: «Рад познакомиться. Я приехал в город работать». Виктор так и подпрыгнул в кресле, так как был уверен, что совсем недавно слышал этот голос, эту спокойную насмешливую интонацию. «Я не встречаюсь с вами, — сказал утром москвич, — по той причине, что преступник ни в коем случае не должен знать о моем присутствии. Только тогда мы с вами сохраняем преимущество. С вашей стороны нужна не инсценировка, а настоящее расследование. Если вы будете меня знать, накладка, даже случайная, может произойти в любой момент».