Приключения 1969
Шрифт:
ХИТРЫЙ ЛИС ДАЕТ СОГЛАСИЕ
«Прекрасная дама из Берлина. Прага, 8 сентября 1935 года. «Лидове лист» сообщает, что в обществе немца Бертгольда, арестованного по делу шпионажа для гестапо, часто видели молодую красивую даму... Имя этой дамы Ильзе Штёбе, девица, родилась в 1911 году в Берлине, гражданка Германии, журналистка. Она часто бывала в Чехословакии. В прошлом году останавливалась в «Голубой звезде» в Праге. Выезжала за город. Особенно в места, где живут немецкие эмигранты. Ей везло. Она всегда находила родственную душу. Краткий разговор —
В последний раз Штёбе была снова в Праге между 30 июля и 5 августа и останавливалась в отеле «Централь». Персонал отеля называл ее «таинственная иностранка». Она держалась очень сдержанно, получала ежедневно почту из Германии, однако ее никто не посещал. С 9 утра до вечера она отсутствовала и говорила, что учится в Праге. С Бертгольдом у нее были 4 и 5 августа свидания в ресторане... 5 августа Штёбе выехала из отеля «Централь», но Прагу покинула только 7 августа. Где она была эти два дня, не выяснено. Она уехала 7 августа поездом в Словакию. С этого времени ее след пропадает. Возможно, что она еще «работает» в Чехословакии, возможно, что, узнав об аресте Бертгольда, она бежала через границу...»
Когда немецкая журналистка Ильзе Штёбе приехала в Варшаву, оказалось, что местный фюрер Бюргам читал заметку, опубликованную о ней в пражской газете. И может быть, именно поэтому руководитель национал-социалистской организации немецкой колонии в Польше сразу же отнесся к Ильзе по-отечески, а жена его, как шептались в германском посольстве, прямо души в ней не чаяла. Нужно ли после этого говорить, что в немецкой колонии в Варшаве Ильзе пользовалась большим доверием и уважением. Впрочем, трудно было относиться иначе к этой молодой, обаятельной и умной женщине, которая не любила сорить деньгами и как-то удивительно умела расположить к себе людей. И, даже будучи назначенной референтом местного фюрера по вопросам культуры, чтобы воспитывать немецких женщин в Варшаве в духе национал-социализма, она, как судачили жены немецких чиновников, не в пример своим предшественницам осталась все такой же милой и любезной...
Лишь Вольфганг да несколько работников Центра в Москве знали, как ненавидит Ильзе Штёбе фашизм. В Германии она видела огромные полотнища со свастикой на фасадах домов и озверевшие толпы, орущие песню о Хорсте Весселе. Она видела облавы на людей, устраиваемые палачами в черном, и огромные костры из книг на площадях. Видела и с содроганием думала о том, в какую пучину влечет гитлеризм ее горячо любимую родину, какую страшную судьбу готовит он народам Европы. Но она не только думала об этом, она действовала, как действовали и те честные немцы-патриоты, которым были дороги Германия и интернациональное братство людей труда.
Здесь, в Варшаве, Ильзе вместе с Вольфгангом боролась с нацизмом на невидимом фронте. От результатов их важной и опасной работы могли зависеть судьбы миллионов людей. Именно поэтому «дело» с Шелия нельзя было форсировать. Оно было слишком серьезно и ответственно. Излишняя спешка могла поставить под угрозу чересчур многое. И в то же время Вольфганг и Ильзе хорошо понимали, что это столь важное дело нельзя откладывать. Тучи войны все плотнее сгущались над Европой.
Правда, мир еще не знал, что 5 ноября 1937 года Гитлер созвал совершенно секретное совещание. На нем присутствовали военный министр фельдмаршал Вернер фон Бломберг, главнокомандующий сухопутных войск вермахта генерал Вернер фон Фрич, командующий военно-морскими силами адмирал Эрих Редер, министр иностранных дел Константин фон Нейрат и личный адъютант Гитлера полковник Фридрих Госсбах.
На этом совещании Гитлер заявил:
— Нам нужно захватить в первую очередь
В ходе совещания Бломберг, Фрич и Нейрат высказали кое-какие опасения в связи с форсированием военных планов Гитлера. Через три месяца все трое были удалены со своих постов.
Аристократ фон Шелия с возмущением рассказывал Вольфгангу о том, как, чтобы избавиться от Бломберга, фельдмаршала обманом женили с помощью Геринга на проститутке, имевшей несколько судимостей, а затем потребовали от него немедленной отставки.
Готовясь к разговору с Шелия, Вольфганг решил вести его с видом человека, совсем не искушенного в том, что ему предложил господин С. Он сообщит Шелия о своем разговоре с господином С., не обнаруживая ни малейших признаков заинтересованности в этом предложении. Сообщит об этой встрече только как о факте, а свое суждение о ней выскажет лишь в зависимости от того, как будет реагировать Шелия. Если Шелия встретит это предложение доброжелательно, то он, Вольфганг, конечно, с ним согласится. Если же Шелия не выскажет определенного мнения, то он, Вольфганг, опять-таки не проявляя к предложению господина С. интереса, воздержится от высказывания своего мнения и, удивленно пожав плечами, отделается ничего не значащей фразой: «Странные могут быть приключения. Удивительные эти господа...»
Наконец решительный разговор между Вольфгангом и Шелия состоялся.
Приехав из командировки в Варшаву, Вольфганг сообщил Шелия по телефону, что вернулся. Он предупредил Шелия, что хочет рассказать ему кое-что весьма любопытное. Шелия очень заинтересовался, однако сказал, что вечером будет крайне занят, и пригласил Вольфганга на завтра к обеду.
На следующий день Вольфганг приехал к Рудольфу на квартиру. Жены дипломата дома не было — она гостила у родственников в Вене. Вольфганг решил действовать.
Когда оба сели за стол, Шелия сказал:
— Ну, давайте! Ведь вы хотели мне рассказать что-то особенно любопытное!..
— После обеда, — ответил Вольфганг. — Дело слишком необычное. Сначала я вам расскажу о других своих приключениях...
И Вольфганг стал делиться впечатлениями о поездке в страну, почитателем которой Шелия давно являлся. Дипломат слушал коммерсанта с полным одобрением, а кое-где и со скрытой завистью. Вольфганг продолжал рассказывать о знакомствах, которые успел завязать во время поездки.
После обеда друзья прошли в кабинет хозяина и сели в мягкие кресла друг против друга. И тут Вольфганг поведал Шелия об удивительном предложении, «которое сделал ему господин С.».
Во время почти пятиминутного рассказа Вольфганга дипломат молча сидел напротив «коммерсанта». Он смотрел на него удивленными глазами хитрого многоопытного лиса, в которых разведчик-антифашист ничего не мог прочесть.
После первой пробной фразы: «Я заявил господину С., что действительно имею в Варшаве знакомого, который...» — Шелия даже не поморщился. При второй, более решительной фразе: «На это господин С. ответил мне: «Вы можете спокойно рассказать о нашем разговоре вашему знакомому...» — Шелия, смеясь, покачал головой. Он, видимо, хотел этим сразу сказать: «Обо мне, во всяком случае, не может быть и речи...»