Приключения Арбузика и Бебешки. Сокрушение «несокрушимых»
Шрифт:
– Всё это так, – сказал Арбузик, когда Саня Картошкин закончил свои объяснения. – И я от души поздравляю нашего догадливого друга. Текст удалось прочитать и мне. Но именно лёгкость, с которой прочитывается текст, наводит меня на подозрения.
– А если кто-то хочет, чтобы мы срочно вернулись домой – предположил Бебешка. – Анализируя текст, я пришёл к выводу, что всякая белиберда в нём призвана не прояснить, но запутать дело.
– С другой стороны, – сказал Арбузик, – если мы не придём на помощь близким, мы никогда не простим себе оплошности. Как быть?
– А что, если разделиться? – спросил Саня Картошкин. –
Это предложение и было принято как наиболее разумное.
Едва штилевая погода сменилась ветром, «Освободитель» отсалютовал эскадре во главе с Саней Картошкиным и взял нужный курс.
Настроение у Арбузика было прескверное. И у Бебешки не лучше. Оба понимали, что решение продиктовано сложившимся положением, но оставались сомнения и неясности…
Ночная беседа
Команда «Освободителя» работала слаженно и смело, но ночью положение осложнилось: пошёл сильный дождь, сопровождавшийся порывами почти штормового ветра.
Приказав втрое уменьшить площадь парусов, Арбузик зашёл в каюту, где Бебешка продолжал размышлять над полученным письмом.
– Утешает одно, – Арбузик, улыбаясь, похлопал друга по плечу. – Операцию с письмом мог проделать только тот противник, который намного сильнее нас. Здесь, на море, мы не в состоянии позвать на помощь ни Чиха, ни Бомбоко, ни Али. Мы лишились даже ракетоплана. Так что нам не на что и не на кого надеяться. Что ж, это даже хорошо: теперь мы знаем, что сами, и только сами, отвечаем за себя. Если столкновения не избежать, а увеличить свои шансы мы не в состоянии, нужно готовиться к столкновению с недругом и не тянуть: чем раньше, тем лучше.
– Не подбадривай меня, я не такой трусишка, как ты полагаешь… Ты промок до нитки и можешь простудиться. Иди переоденься в сухое. А я тем временем приготовлю крепкого чаю.
Когда Арбузик вернулся, Бебешка, разливая чай по чашкам, сказал:
– Всё же страшновато. Приключения интересны в книгах да в кино, а в действительности приключения требуют постоянной готовности к испытаниям, постоянной мобилизации всех сил. Возможны не только успехи, но и поражения. А это – лишения, мучения. Даже смерть.
Арбузик посасывал смоченный горячим чаем чёрный сухарь:
– Да, конечно, всё не так просто. Но преодолевать трудности и не страшиться судьбы – в этом главный долг каждого человека. В этом и состоит жизнь. Иначе всё – детская игра, театр, кукольные представления. Только в борьбе мы с тобой поняли, что мы не пушинки, не воробьиные пёрышки, что наша воля и наш труд могут давать результаты, на которые мы рассчитываем… Никто не хочет уходить из жизни – это ясно. Тем не менее ежедневно гибнут многие. Беда настигает и мужественных, и трусов… Я говорю не о случайностях, я говорю о сознательной борьбе: без подвига нет настоящей жизни. Наши предки славили подвиг и поклонялись подвигу, и я убедился: они понимали жизнь лучше, чем мы. Увы. Это теперь кругом проповедуют деньги и развлечения. Люди почему-то лишились гордости, в них подорвано чувство справедливости, основное человеческое чувство. А в давние времена было немало людей, которые жили ради чести и идеала. Они умели дружить искренне
– Может, дело не только в людях, но и в эпохах?
– Конечно, и в эпохах. Но всё же близится время, когда большинство людей ясно поймёт: все они обмануты, и богатство, к которому они стремятся в несправедливом обществе, – ошибочная, ложная цель. От вседозволенности, лжи и предательства маятник качнётся в сторону закона, чести и справедливых отношений. Моё сердце ждёт этого времени и утешается ожиданием. Понимаешь, я не хочу забираться под корягу, как пескарь, лишь для того, чтобы уцелеть и съесть ещё пару чужих икринок. Каждый человек должен жить истинной жизнью, даже если это жизнь обыкновенного дворника. Вспомни Печёнкина: в нём бьётся сердце рыцаря. И я вовсе не хочу устраивать по нему поминки: не верю, что его больше нет на свете.
– Хорошо дружить с теми, кто учит доброму и честному, – задумчиво сказал Бебешка. – Ты мне всегда казался занудой, Арбузик, и я не сразу понял: мне нужен только такой друг, как ты. Занудами я считаю теперь тех, которые думают только о себе и не умеют извлекать уроки из своего и чужого опыта. Ты приучил меня время от времени отряхиваться от пыли повседневной суеты и оценивать себя как бы с вершины истории. Я стал ненавидеть пустые разговоры. Научился ценить высокий разум, мудрое и красивое слово, нужное всем, доброе дело. Если мне суждено окончить школу, я окончу её с блеском, а потом окончу институт, стану со временем изобретателем или министром, философом или политиком. Только честным политиком, который служит народу, а не мафии, не горстке заговорщиков.
– Всё это ты говоришь теперь, Бебешка, чтобы скрыть своё беспокойство, – с усмешкой сказал Арбузик. – У меня на душе тоже кошки скребут. Но я, как и ты, не боюсь никаких трудностей. Чего их бояться? Пусть они боятся нашего труда и нашего ума!..
На милость победителя
С рассветом возле «Освободителя» появился тот же самый корабль, с которого передали письмо Бебешке.
Вся команда, недоумевая, столпилась на палубе. Все гадали о причинах невероятной встречи.
И вот на глазах у всех из воды показалось новое тело корабля, которое раньше скрывалось под водой.
Оказалось, это был гигантский корабль. То, что они видели прежде, представляло из себя лишь часть самой верхней палубной надстройки.
– Ничего себе! – изумился Бебешка. – Вот это махина! Вчера мы видели только плавник акулы. Но и то, что созерцаем теперь, пожалуй, ещё не вся акула!
Арбузик ничего не ответил – он сосредоточенно глядел в подзорную трубу.
Верхняя палуба корабля-гиганта служила, конечно, взлётно-посадочной площадкой. Арбузик разглядел огромные ангары.
Забегали люди в странных скафандрах. Отворились одни из ворот, выкатились два вертолёта. Через минуту оба зависли над «Освободителем».
Был сброшен оранжевый вымпел с письмом следующего содержания: «Господа капитаны Арбузов и Бебешкин приглашаются для важного разговора с главным лицом Международной Океанской Лаборатории Н-3000. Немедленно убрать паруса, бросить якорь и подняться в вертолёт по верёвочной лестнице. В случае несогласия или сопротивления ваш корабль будет потоплен вместе с экипажем».