Приключения чёрной таксы
Шрифт:
Лада недоумевала: куда в самый ответственный момент могла подеваться Пиппа?
— Прошу прощения за небольшую заминку! — выйдя на арену, дрожащим голосом объявил шпрехшталмейстер. — Как гласит народная мудрость: «Все таксы собаки, но не все собаки таксы», — он из последних сил тянул время. — Приз достанется тому, кто отгадает мою загадку: Четыре четырки, две растопырки, седьмой вертун!
— Собака! — крикнул ребячий голос.
— Правильно, мальчик. Приз получишь завтра у мамы.
Зрители покатились со смеху.
— Звонит телефон, кроме
— Я пошла! — сказала Лада и решительно направилась к выходу.
— Куда?! Без Пиппы нельзя! — кто-то попытался её остановить.
Но было поздно. Щурясь от яркого света, такса уже стояла на арене. Вежливо поклонившись изумлённым зрителям, Лада лапой подала знак оркестру. Музыка стихла. Свет погас.
Когда он снова зажёгся, посреди арены, как одинокая ледяная глыба, стоял белый рояль. Такса с сосредоточенной мордой восседала на длинном стуле, больше напоминавшем скамейку. Во все глаза зрители смотрели на необычную собаку, не зная, чего от неё ожидать.
И тут заиграла музыка — волшебная, завораживающая музыка!
Но оркестр молчал. Никто не понимал, откуда взялись эти удивительные звуки.
— Смотрите, собака играет! — ахнул кто-то.
— Перестаньте, это фонограмма!
Короткие кривые лапы, порхали по клавиатуре, извлекая из инструмента восхитительную, музыку. Рояль, принадлежавший когда-то самому маэстро Артуру Рубинштейну, звучал великолепно!
— Невероятно! Это фантастика какая-то! — вскрикивали в зале.
Окончив вальс, такса заиграла мазурку.
И вдруг на сцену, раскачиваясь в такт музыке, выплыла фрекен Карлсен в золотистом платье. С усердием, достойным лучшего применения, Пиппа принялась выделывать какие-то невообразимые кренделя и фортели. Судя по всему, фрекен была собой вполне довольна. Она незаметно потянула за какую-то верёвочку, и наряд упал к её ногам. Под ним оказалось пышное платье с кринолином. Энергичный танец продолжился. Совершив ещё несколько неуклюжих па, Пиппа вновь сменила облачение, представ перед публикой в зелёном брючном костюме. Но зрители не обращали внимания на этот вдохновенный танец. Все глазели на чудо-пианистку. А посмотреть было на что.
Встав на задние лапы, такса носилась по длинному стульчику, исполняя мазурку в бешеном темпе престиссимо. Специально украденный рояль, как гигантское животное, высился над крохой, но гениальная такса обуздала и его. Приручённый, он подчинялся необыкновенной пианистке беспрекословно!
— Тра-ля-ля-ля! — фальшиво заорала Пиппа, пытаясь привлечь к себе хоть чуточку внимания.
На слух её бездарное пение напоминало звуки, издаваемые носоглоткой голодного Пифагора. Зрители с досадой зашикали на неё, кто-то засвистел, и Пиппа умолкла. Только красавчик Джонни продолжал пялиться на возлюбленную.
Чуть не плача, фрекен Карлсен исступлённо меняла наряды. Платье со шлейфом, коктейльное, костюм всадницы, балетная
Публика поражённо молчала — зрители были так ошеломлены, что забыли про аплодисменты. Но вот кто-то крикнул «Браво!», и один за другим люди захлопали в ладоши.
И тут честолюбивая фрекен Карлсен сделала то, что для Лады стало полнейшим сюрпризом. Со зверским выражением лица Пиппа подошла к пианистке и в тот момент, когда такса уже приготовилась к оплеухе, фрекен подняла её в воздух со словами:
— Эта собака — Музыкант с большой буквы! Купайте же её в овациях!
Непредсказуемая Пиппа сияла и радовалась от души. Встретившись пламенным взглядом с возлюбленным и позабыв о конфузе, фрекен Карлсен казалась абсолютно, совершенно и безотносительно счастливой.
— Попрошу минуточку внимания! — хозяйка цирка звякнула по хрустальному бокалу десертной ложечкой.
На арене стояли столы с напитками, закусками и шампанским. Цирковые были в недоумении, и это ещё мягко сказано. За всю историю цирка «Карлсен» никто из артистов не смог бы припомнить за Пиппой такой щедрости. С бокалом шампанского в руке Фрекен Карлсен порхала между столиков, поздравляя присутствующих с небывалым успехом. За ней следовал никому не известный, но обласканный вниманием хозяйки молодой человек. Это особенно нервировало шпрехшталмейстера. Бедняга вообразил, что этот выскочка метит на его место.
— Прежде всего, позвольте поздравить виновниц нашего торжества — Эрминтруду и Клеопатру!
Собак усадили в бархатные кресла и чествовали, как королев.
— Не верю ни единому её слову! — ворчала Собакевич. — Она явно что-то затеяла.
— Пиппа не упустит момента отыграться за свой позор, — кивнула Чернышёва.
— Особенно если Джонни расскажет ей всю правду.
— Девочки, вы были великолепны! — пела дифирамбы Пиппа. — Я особенно хочу поблагодарить Фра… Клеопатру. Дорогая, ты одна тащила на себе весь номер! Друзья, я должна признаться, моя часть выступления была бездарной. Только благодаря этой маленькой, но гениальной таксе я поняла, что каждый должен заниматься своим делом. Не скрою, я тоже талантлива, но у меня талант организаторский, говоря языком канцелярским, талант менеджера.
— Скорее, талант грабителя и вора, — усмехнулся кто-то из артистов.
— Порой я бываю несправедлива к вам, уж простите. Но в этот прекрасный вечер я торжественно обещаю: отныне всё изменится! С завтрашнего дня всем без исключения я вдвое повышаю жалованье!
В зале недоверчиво зашушукались.
— Похоже, уже перебрала… — шептались акробаты.
— И чтобы не быть голословной, я сию же минуту подписываю новый контракт, — Пиппа надела очки. — Ганс, подай-ка сюда документ.