Приключения Димки Петрова...
Шрифт:
Димон, злобно засопев едва сдержался, сердито глянув на умничавшего атамана. Эта скотина при объяснении первый раз ни словом не обмолвилась ни с какого края он прикидывал эти свои право-лево, ни с какого боку он считал эти острова. А теперь с важным видом поучает и корчит из себя умника, делая из него дурака.
Ну да, конечно. Можно ведь признать свою ошибку, а можно и свалить всё на другого. Первое — трудно и тяжело, а вот второе — легче лёгкого. Паша определённо был из породы вторых, никогда и нипочём не признающих своих ошибок. Зато никогда не забывавших чужих
Так и хотелось дать атаману по шее, чтоб в другой раз думал где право, а где лево. И жил чтоб по совести, а не по понятиям. Жаль, нельзя было. Паша хоть и сволочь, да своя. А нынче так и вообще, от одного лёгкого удара мог и помереть, до того ослаб.
Да-а-а, это был уже не тот Пашка. Прежний бы не сделал такой глупой ошибки. Прежний, он бы всё разжевал, вплоть до мельчайших деталей. Где право, где лево, да и вообще бы сказал проще — восток, запад. Тогда бы уж точно никто не ошибся.
— "Впрочем, — сердито одёрнул он сам себя. — Сам дурак. Мог бы и уточнить. Язык бы не отвалился".
— Ладно, — сердито оборвал он многословные умствования атамана, — проехали. Разобрались и ладно. Значит, от княжеской дороги, отсюда — налево.
— Налево, — устало кивнул головой Паша. Он явно выдохся от последней вспышки, и теперь едва уже шевелил языком. Но гонора от того у него не убавилось. — Как вы там сейчас пройдёте — не знаю. Но что дорога там была — совершенно точно. Раньше она там и сворачивала, пока новую насыпь не отсыпали под будущую узкоколейку.
Сейчас-то её уже трудно будет найти, да ещё в темноте, поскольку её изначально отсыпали кое-как. Вот насыпь со временем вся и расползлась. Но, не беда, Сучок отыщет.
А теперь, раз уж разобрались, хотел бы я ещё раз услышать твой рассказ про эту вашу знаменитую переправу. В прошлый раз я как-то был рассеян и внимания не обратил. Вы что, действительно казнили какого-то работорговца?
— Ах, ты хочешь, — язвительно усмехнулся Димон. — Ну раз хочешь, извольте. Поведаю ещё раз.
Работорговца мы казнили, так и есть. Но не какого-то, а конкретно Изю Белого, полагаю тебе известного, — всё ещё пребывая во взвинчено раздражённом состоянии, сердито проворчал Димон. — За всё хорошее что он в жизни для людей сделал, привязали к четырём лошадям и разорвали на куски.
Мерзкое зрелище, доложу я тебе, — сердито буркнул Димон. — Даже вспоминать не хочется. А ты что? — вдруг встрепенулся он. — Жалеешь, что не присутствовал?
— Жаль, — как-то равнодушно, словно ему эта весть была совсем неинтересна, тихо проговорил атаман. — Очень жаль, что не от моей руки он подох, но что уж тут поделаешь, — повторил Паша. — Не успел я до него добраться, не свезло. Уж сколь много тварей на свете знал, а эту — собственными бы руками готов был на куски порвать. Жаль-жаль, не успел.
— Замучаешься, — недовольно буркнул Димон.
Бестолковое переругивание с атаманом изрядно его уже тяготило. Да ещё эти Пашины закидоны, с претензией на лидерство. А теперь вообще, чёрте что творится с ним. Похоже, известие о смерти Изи Белого настолько потрясло Пашу,
— Для такого приятного развлечения лошадки намного способнее, — сердито проворчал Димон.
Ночь уже кончалась. Хоть осенние ночи и были длинными, да встретиться с атаманом им удалось лишь далеко за полночь. И вместо того чтоб говорить коротко и по делу, взялись обсуждать прошлое и выяснять, кто дурак и почему. В результате, до сих пор так ни до чего толком и не договорились.
Надо было торопиться обратно в болото, чтоб побыстрей покинуть территорию лагеря, пока их тут случайно не застукали. Хоть в этом лагере по сравнению с имперскими лагерями ящеров и царили совсем другие прядки, а всё ж, всегда есть место дурацкой случайности. Да и находиться здесь — было просто неприятно. Лагерь каторжан он и есть — натуральная каторга, одно слово.
— Я тебе вот что скажу, — сердито буркнул Димон. — Стычка с монитором на реке лично мне всё показала. Без своих военных кораблей делать нам на реке нечего. Про артиллерию помолчу пока, тут есть кое-какие серьёзные подвижки. А вот с кораблестроением беда. Сколько мы не бьёмся, как рыба об лёд, — ничего не выходит. Со стороны местного руководства действует жёсткое правило — отсечь нас от реки. Негласное правило, чтоб нас не спугнуть и чтоб мы не прекратили разбрасываться деньгами, которые в конечном итоге так и так достаются местной Старшине, но оттого не менее действенное.
Как только мы находим какого-либо нужного нам человечка, кто бы хоть как-то разбирался в строительстве лодий, как его тут же сманивают у нас прямо из-под носа.
Ты сам прекрасно понимаешь, что мир тесен. И все на Левобережье прекрасно знают друг друга. И никто никому дорожку перебегать не будет. Особенно если дядя какой-то попросит племянника такого-то. А тот в свою очередь попросит друга своего детства такого-то сделать ему линую услугу — не строить для такой-то конкретной компании большие торговые лодьи. Впрочем, как и малые тож…
Дошло до смешного. Захватили давеча хорошие корабли у амазонок, во время их последнего набега на город. Отремонтировали, команды набрали и подготовили. И в результате пришлось чуть ли не задаром, за спасибо отдать обратно амазонкам, чтоб не провоцировать их на преследование. Есть у тех какой-то дурацкий пунктик на эту тему. Всего-то треть цены и взяли от реальной стоимости, — поморщился сердито Димон. — Правда, чтоб совсем уж не соврать, работу по ремонту нам оплатили полностью. И то хлеб.
— Молодцы, — с какой-то непонятной интонацией проговорил атаман.
Брови Димона от удивления поползли вверх. Это был первый подобный случай, когда кто-либо из левобережцев одобрил бы их поступок, а не скривился презрительно. Правда, атаман был не совсем уж житель Левобережья, учитывая характер его предыдущей деятельности и места постоянного проживания, а точнее их полное отсутствие, но всё ж.
— Оставь вы их у себя и серьёзных проблем бы не избежать. Это точно, — сухо буркнул атаман. — А так хоть денежкой разжились.