Приключения двух друзей в жаркой степи (Плюс тридцать пять градусов)
Шрифт:
Гуси напомнили мне про другую птицу.
— Слушай, — сказал я смеясь, — Сашка трепался вчера, что превратил тебя в аиста.
— Почему — трепался?
Я разинул рот.
— Как?! Ты хочешь сказать…
— Это правда.
Я остановился:
— Вы сговорились!
— Можешь не верить. — Он пожал плечами. — Никто не заставляет. Ты спросил — я ответил.
И заговорил совсем о другом. О каком-то миниатюрном радиоприемнике, который он монтирует. Видно, интересы у
Но я не мог просто взять да и забыть об аисте.
— Как же так: человека превратить в птицу? Тебе просто показалось.
Васька неожиданно согласился:
— Вполне возможно. Он внушил — и мне показалось. Гипноз или как это называется. Я видел крылья вместо своих рук, даже махал ими, взлететь хотел. А на самом деле у меня были руки как руки.
— Если только так…
И все равно — здорово! Ну, Сашка! А я думал — он нафантазировал от начала до конца.
— Обожди здесь. — Васька остановился возле зеленого штакетника; за ним стеной высился густой кустарник, даже дома не было видно. — Я сейчас.
Калитка открылась и закрылась сама, Васька даже пальцем не притронулся. Я нисколько не удивился. Братья Яскажуки уже приучили меня к чудесам.
За соседним забором бушевал огромный пес. Его глухой басистый лай напоминал рык льва — я слышал однажды в зоопарке. Я подошел поближе и уставился на пса не мигая. Ничего не вышло. Лишь на глаза навернулись слезы. Пес лаял по-прежнему, даже, пожалуй, еще пуще. Не гожусь я в гипнотизеры!
— Собака друг человека, — сказал я с досадой. — А ты на меня лаешь. Тоже мне друг!
Скрипнула калитка. Вышел Сашка. Его-то я узнал сразу: вчерашняя куртка на молнии. И улыбается во весь рот. Васька, пока мы шли, ни разу не улыбнулся.
— А, ты… Мы с дядей только вернулись, двенадцатичасовым автобусом. Ну, как раскопки?
— Ничего особенного. Одни горшки глиняные. Хочешь — покажу?
— Погоди, я за Васькой сбегаю. Он такими делами больше меня интересуется.
Опять я остался один у калитки.
Соседский пес перестал вдруг гавкать, заскулил образованно. Наверное, хозяин вышел из дома.
Так и есть! А, знакомый! Бульдозерист, Савелий Кузьмич. Точно! Он же говорил, что живет рядом с Яскажуком.
Он тоже увидел меня, улыбнулся:
— Давно с тобой не встречались, сынок!
— Я к ним, — торопливо сказал я. Еще подумает, что к нему в гости, за медом.
— К Сашке Яскажуку, так — нет?
— И к Сашке, и к Ваське.
Он удивился, поднял одну бровь.
— Васька? Кто такой?
— Сашкин брат.
Бровь поднялась еще выше.
— У Сашки брат? Ты что! Никогда у него ни братьев,
— А тот, близнец?
Савелий Кузьмич смотрел на меня, словно на чудо какое-нибудь. Потом как расхохочется.
— Ай-яй-яй! — Он вытер рукавом глаза. — Верь ему больше! Он тебе наговорит. Яскажуки — они все выдумщики, что старые, что малые.
— Савва! — позвали из дома.
— Иду!.. Жинка кличет. Заходи к нам, сынок, не стесняйся, мы люди простые…
Только Сашка из калитки — я в нее.
— Куда ты? — спрашивает.
— За Васькой.
— Постой, — забеспокоился он. — Васька все равно не пойдет.
— Почему?
Он долго не размышлял:
— Дядя наказал. А дядя такой: сказал «не пущу», расшибись — не пустит.
— Ничего, я его уговорю.
— Погоди! — держит меня за рукав. — Сказано — нельзя!
Я возликовал.
— Ага, нельзя! Знаю, почему нельзя. Никакого Васьки нет на свете. Ты его сам выдумал. Артист! Только я не дурней тебя. Я сразу понял, но решил: ладно, пусть поиграет, посмотрю, как у него получится.
— Догадался? Эх, жаль! — Сашка был искренне огорчен. — А я думал с Васькой, по крайней мере, дня три протянуть.
— Ну зачем тебе нужно? Зачем?
Сашка сник весь, сделался таким печальным, даже побледнел и похудел прямо у меня на глазах.
— Ах, Толик, ничего ты не знаешь! У меня, правда, был брат Васька, близнец. Мы с ним так любили друг друга.
— Куда ж ты его подевал? — спросил я насмешливо. Нет, больше я на его крючок не нацеплюсь!
— Пошли купаться, он поплыл на другую сторону, а я барахтался у берега. И вдруг вижу, всплывает маленькая подводная лодка. Ну, метра четыре в длину, не больше. Помнишь, как в фильме «Юнга со шхуны „Колумб“»? Точь-в-точь такая. Хватают Ваську, борьба — и все кончено. Я бегом в милицию. Оттуда целую машину водолазов послали, штук двадцать. Шарили, шарили, так ничего и не нашли. Пропал Васька. Наверное, пожертвовал собой и потопил лодку со шпионами в каком-нибудь глубоком месте.
Теперь уже Сашка был не просто бледный, даже зеленоватый какой-то. И глаза… Вот-вот заплачет.
У меня от жалости заныло сердце, хотя я твердо решил больше не верить ни одному его слову. Вероятно, он опять пустил в ход свой гипноз. Говорил же мне Васька…
Хотя что я! Никакого Васьки нет и не было. Это же все Сашкины выдумки…
Мы сходили с ним на раскопки, он даже выпросил у Славы лопату и поработал с полчаса. Потом, когда возвращались домой, уверял меня всю дорогу, что на том месте, где он копал, спрятан золотой клад, он точно знает, есть верные приметы, только до него надо еще дорыться.