Приключения Эмиля из Лённеберги. Художник Н. Кучеренко
Шрифт:
– Ой-ой-ой! Домовой! И-и-и-и!.. На трубе – домовой! – заверещала она диким голосом на всю Лённебергу.
А домовые, если ты не знаешь, это такие сказочные существа, которых в старое время все в Смоланде очень боялись. Лина наверняка слышала рассказы Крёсе-Майи про домовых, и про их ужасные проделки, и про то, какие несчастья обрушатся на голову того, кто хоть раз их увидит. Потому-то она так и завопила, увидев, что на трубе сидит самый настоящий домовой, чёрный, как уголь. И страшный, как чёрт.
Альфред тоже поднял голову и расхохотался.
– Ну, с этим домовым
Эмиль стоял во весь рост на коньке крыши в чёрной от сажи рубашке, он стоял не шевелясь, словно памятник знаменитому генералу. Потом он поднял к небу свой чёрный кулачишко и прокричал так громко, что услышала вся Лённеберга:
– Этой ночью сарай будет снесён! Я никогда больше не буду в нём сидеть!
Альфред подошёл к сараю и сказал, широко расставив руки:
– Прыгай, Эмиль, я ловлю!
И Эмиль прыгнул. Прыгнул прямо в объятия Альфреда. А потом они вместе пошли купаться на озеро. Эмилю и впрямь необходимо было вымыться.
– Сроду не видала такого озорника! – злобно буркнула Лина и отправилась спать на кухню.
А на озере, среди чудесных водяных лилий, плавали в прохладной воде Альфред и Эмиль, и огромная красная луна светила им словно фонарь.
– Ты и я, и никто нам не нужен, – сказал Эмиль. – Верно, Альфред?
– Верно, Эмиль, – ответил Альфред.
Озеро прорезала наискосок лунная дорожка, широкая и яркая, а берега его тонули во тьме. Стояла глубокая ночь, и понедельник, 28 июля, давно уже кончился.
Но за этим днём последовали другие дни. А раз новые дни, то и новые шалости и приключения. Маме Эмиля пришлось спешно заводить новую тетрадку, потому что старую синюю она уже исписала вдоль и поперёк, и так густо, что у неё даже заболела рука.
– Скоро в Виммербю откроется ярмарка, – сказала мама Эмиля. – Я поеду туда и куплю новую тетрадку, а то эта кончилась.
Так она и сделала. Появилась новая чистая синяя тетрадь, в которую можно было снова записывать проделки Эмиля.
И всё же мама – не то что папа. Она продолжала верить в своего сына и, как я уже говорила, оказалась права. Эмиль вырос и стал отличным парнем, а потом и председателем сельской управы – самым уважаемым человеком во всей Лённеберге.
Но это было потом, а сейчас вернёмся к тому, что произошло в этом самом Виммербю во время ярмарки, когда Эмиль был ещё маленьким.
Среда, 31 октября,
когда Эмиль раздобыл настоящую лошадь и смертельно напугал не только фру Петрель, но и весь Виммербю
Каждый год в последний день октября в Виммербю бывала ярмарка. И в этот день с утра до ночи в городке царило необычайное оживление. Все крестьяне
Как-то раз мама Эмиля спросила Лину: может ли она перечислить все праздники в году?
– Конечно, – ответила Лина. – Рождество, Пасха и ярмарка в Виммербю!
Теперь-то ты понимаешь, почему 31 октября в Виммербю съезжалось так много народу?
Часов в пять утра, когда на дворе была ещё темень, хоть глаз выколи, Альфред выкатил из сарая большую коляску, запряг лошадей, и все жители Катхульта отправились в путь. И папа, и мама, и Альфред, и Лина, и сестрёнка Ида, и сам Эмиль. Дома оставалась только Крёсе-Майя приглядеть за скотиной.
– Бедная Крёсе-Майя, тебе небось тоже хочется на ярмарку? – спросил её Альфред. Он, как известно, был добрый малый.
– Вот ещё! – возмутилась старуха. – Я пока с ума не сошла. Говорят, сегодня на землю упадёт большая комета, а я хочу умереть у себя дома, в Лённеберге, а не бог знает где!
Ты, наверно, и понятия не имеешь, что это за штука – комета? Да и я сама толком не знаю, но, кажется, это обломок бывшей звезды, который куда-то летит в космосе. Все жители Смоланда до ужаса боялись, что какая-нибудь заблудшая комета ни с того ни с сего врежется в нашу Землю, разобьёт её вдребезги и на этом кончится жизнь. Об этом было много всяких разговоров. Даже в местной газетёнке писали, что, по полученным сведениям, комету ждут 31 октября.
– Надо же, чтоб эта комета прилетела как раз в день ярмарки в Виммербю! – с досадой сказала Лина. – Будем надеяться, что она заявится только к вечеру и мы успеем повеселиться и купить что надо!
Она счастливо улыбалась и всё подталкивала локтем Альфреда, который сидел рядом с ней на заднем сиденье коляски. Видно, Лина много чего ждала от этого дня.
На переднем сиденье расположились мама Эмиля с сестрёнкой Идой на коленях и папа Эмиля с Эмилем на коленях. А теперь догадайся, кто держал вожжи? Ну конечно, Эмиль! Я забыла сказать, что правил Эмиль, как настоящий возница. Альфред, отличный конюх, научил его всем премудростям обхождения с лошадьми, и Эмиль оказался таким способным учеником, что быстро превзошёл своего учителя.
И вот теперь Эмиль, сидя на коленях у папы, лихо правил парой запряжённых в коляску коней, а править парой – дело не простое! Да, этот мальчик умел держать вожжи в руках!
Всю ночь напролёт лил дождь. Густая мгла чёрной пеленой нависла над Лённебергой. Да что там над Лённебергой, над всем Смоландом! Небо над деревьями ещё не посветлело, и лес тёмной сырой стеной стоял по обе стороны дороги, по которой они катили на ярмарку. Все обитатели Катхульта были в прекрасном настроении, и обе лошади, Маркус и Юлан, неслись такой размашистой рысью, что фонтаны брызг из-под колёс вздымались выше головы сидевших в коляске.