Приключения, Фантастика-92
Шрифт:
— Эта амеба интересуется, что дальше! Оба негуманоида заскрипели-заскрежетали. Им было смешно.
Иван не увидал и второго броска. Он лишь услышал лязг — это другой конец цепи ударился о потолочный крюк. Цепь загремела. И в долю секунды земля ушла из-под ног Ивана, он взлетел вверх, повис вниз головой.
Негуманоид подошел к нему, сжал восьмипалую лапу. И ударил в челюсть. Иван даже потерял ориентацию на секунду, в глазах потемнело. Его качнуло как маятник. Он хотел подняться, уцепиться руками за цепь, подтянуться к потолку,
— Подтяни немного, — прогундосил один раздраженно.
— Иди! Не командуй!
Иван почувствовал, что его приподняли. Он дернулся, но не тут-то было! Гундосый уже крепил к ручной цепи что-то круглое тяжелое.
— Ничего, амеба, повисишь, отдохнешь! — бормотал он под нос, будто уговаривая Ивана. — Кровища твоя поганенькая, слизнячья, прильет к твоей пустой головешке, глядишь, и мозги лучше варить начнут. Ведь так, амеба?
— Так, так, — отвечал за Ивана другой. — Это ему только на пользу.
Гиря, подвешенная к рукам, весила не меньше двух пудов. Иван попробовал ее подтянуть — силы-то в руках хватило бы и на значительно больший вес, но в спине что-то хрустнуло, и он решил не рисковать.
— Виси, фрукт, — сказал на прощанье гундосый. — Авось, созреешь!
И они вышли, затворив за собой блок, подтянув его на железяках.
— Куда Лану дели! — крикнул им вслед Иван. — Эй, твари, где она?!
Ответом его не удостоили. Да и некому было ответить.
Иван провисел минуты две, прежде чем понял — его просто обрекли на смерть: ведь с таким грузом, вниз головой, ни одно существо не выдержит больше трех часов. Да что там трех! Уже через час приливающая кровь разорвет глазные яблоки, хлынет горлом… и все!
Нет, Ивана не устраивала такая перспектива… Сейчас не время было предаваться философствованиям, надо было действовать.
— Паскудины! — выругался сквозь зубы Иван. Осторожно, чтобы не повредить чего-нибудь в позвоночнике, он стал подтягивать груз. Не тут-то было — спину пронзила острая боль. Иван сразу ослабил руки.
В голове начинало шуметь. Сердце билось учащенно, но справлялось пока. Да и стимуляторы еще действовали. Иван попробовал выдернуть кисти рук из обруча — и так, и этак вертел ими, вдавливая одну в другую, поджимал. Но и с этой затеей ничего не вышло — обруч был плотным.
Иван пригорюнился. Навалились мрачные мысли. Пришла вдруг тяжелая и безысходная тоска. Подумалось о смерти, о малопривлекательной, позорной смерти в этом сыром темном подвале, где и до него умирали в мучениях, в страхе, в ускользающей надежде… Нет, он не желал «созревать».
Он стал медленно сгибать ноги в коленях, подтягиваясь на них. Спина — при этом болела не так сильно, держала вес. Он уже согнул ноги до предела и стал сгибаться в поясе, подтягивая к ногам все тело, скрючился — теперь тяжесть ложилась не на позвоночник, она была распределена по мышцам. И Иван резко вскинул руки
Иван снова согнулся, подтянул тело к ступням — на этот раз, без груза, ему было значительно легче. Обеими руками он вцепился в ножную цепь, подтянулся, потом дважды перехватил цепь, поднимаясь все выше. Вздохнул с облегчением. Кровь отлила от головы. Он был почти под самым потолком. Но в любую минуту цепи могли соскользнуть, и тогда все пришлось бы начинать с начала, если только ему не вырвет при падении рук и ног из суставов, если не разорвет позвоночник.
— Ничего, выберемся! — успокоил сам себя вслух Иван. — Выпутаемся, не в таких переделках бывали.
С ним и на самом деле происходили вещи значительно более страшные, там, на Гадре и Гиргее. Но предаваться воспоминаниям не стоило. Иван передохнул с полминуты. Потом перехватился сжатыми руками еще дважды, подтянулся… и, оторвав обе руки, бросил цепь на крюк. Его уже повлекло вниз, но звено цепи зацепилось-таки за острие крюка, и падение резко замедлилось, прервалось, Ивана встряхнуло, резануло обручем по кистям. Да только это были мелочи! Он добился главного! Теперь он выберется!
Иван подтянулся к крюку, закинул на него гирю, зацепив ее ушком. Еще передохнул. Потом сам зацепился поясом. Принялся за ножной обруч. Он долго вертел, крутил ногами, сдавливал ладонями ступни, прежде чем ему удалось высвободить левую ногу. С правой широкий обруч слетел сам, так и не расстегнувшись. Теперь только ручная, цепь да гиря мешали Ивану.
Но он не стал откладывать основного. Он, все еще тяжело дыша и превозмогая боль в мышцах, в спине, начал ощупывать каждый квадратный сантиметр слизистого заросшего грязью потолка. Должна же где-то здесь быть дыра! Не сквозь камни же он провалился!
Шар пришлось отцепить от крюка, чтоб не сдерживал движений. Иван умудрился затолкать его в шлем, руки оставались почти свободными. И он не давал им покоя. Он давил и жал на слизистые камни — и с одной стороны, и с другой от крюка, и с третьей. Должен быть выход, должен!
Наконец один из камней поддался. Иван уперся ногами в крюк, навалился на эту глыбину всем телом, плечами, спиной — она неожиданно легко поехала вверх, пропала… послышался шум, будто упало что-то. Иван подумал о самом вероятном — это завалилось дерево, как в тот раз, завалилось, освобождая проход. А значит, он спасен. Он вытащил шар из откинутого шлема, раскачал его на цепи и забросил верх. Первые две попытки оказались неудачными. Но с третьей то ли шар, то ли конец цепи застряли в чем-то. Иван подергал, убедился в надежности крепления, отпихнул крюк ногой — и полез наружу.