Приключения Флика, или Жизнь жуков
Шрифт:
Френсис прощался со своими мурашками. Они обнимали его, никак не желая отпустить, а он говорил:
— Я не буду плакать, не буду, нет! — но слезы сами текли по его щекам.
И только братцы Хоу и Роу, как всегда, разыгрывали одну из своих интермедий с бесконечными тумаками и затрещинами, заставляя зрителей покатываться со смеху, и сами не отставали от них.
— Эй, давайте скорей! — кричал Пети. — У нас жесткое расписание, поехали! Эй, крошка, шевелись, а то у нас все клиенты из личинок вылупляются! — последняя фраза относилась к братцу Хопера, который так и остался лежать в обмороке
— Да, господин лорд, лечу, бегу, конечно, сейчас, едем! Я так благодарен вам за этот шанс, такая честь работать с гигантами творчества вроде вас! — в этот момент два светлячка захлопнули, наконец, дверь фургона, оборвав дальнейшие излияния восторга придурковатого кузнечика.
Подошел Флик.
— Так ты едешь в турне, или нет? — обратился к нему Пети. — Мы будем тебе рады! А сколько изобретений можно сделать в цирковом искусстве!
— Простите, — ответил тот, — но мое место здесь.
— Хороший ответ! — сказала принцесса Ата, подходя и беря Флика за руку.
— Ну что ж, как знаешь, — сказал, искоса взглянув на них, Пети. — Отбываем через минуту! — и он одним прыжком оказался на облучке и взялся за вожжи.
Ата и Флик подошли к артистам, стоявшим рядом с фургоном.
— Я хочу поблагодарить вас за то, что вы вернули нам надежду, достоинство… и наши жизни! — и Ата положила руку на плечо немного подросшей за зиму Доры.
Вперед выступил Слим:
— А вы, принцесса Ата, вы столько для нас сделали! Примите этот дар от нас, жуков, вам — муравьям!
К принцессе подошел Мэни. В руках у него был небольшой листочек. Взмахнув им, он прикрыл на миг от посторонних глаз левую руку, а когда опустил листок — в руке был большой камень. Со словами:
— Прошу! — он протянул его принцессе Ате, та взяла его в руки и чуть не уронила. С трудом удерживая «подарок», она вымолвила:
— О… это камень!
Артисты весело засмеялись. Торни и Сойл, стоявшие неподалеку, недоуменно перешептывались:
— При чем тут камень?
— Видимо, цирковые штучки!
И только Флик с Дорой, понимая все до конца, весело переглядывались и хохотали.
— Ну, ты, Флик, и заварил кашу! — произнесла Рози. — Спасибо!
— Да! И вам тоже…
И Рози захлопала в ладоши. К ней присоединились сначала цирковые артисты, а потом и муравьи. Волна аплодисментов, распространяясь по толпе, достигла самых дальних концов полянки. Муравьи двинулись вперед, тесным кольцом смыкаясь вокруг фургонов. Флик стоял в центре и счастливо улыбался. Ата подошла и взяла его за руки. Они поцеловались. И тут сзади к Ате приблизилась старая королева. Она ловко сдернула у нее с головы маленькую корону и подала ей в руки. Догадавшись, что сейчас должно произойти, Ата опустилась на одно колено, а ее мать сняла большую королевскую корону со своей головы и
Аплодисменты вспыхнули с новой силой. Все были растроганы этой сценой, даже Пети, сидя на облучке, шмыгал носом, но не подавал вида. Он закричал громче, чем это требовалось:
— Ладно, ладно, хватит сопли распускать, поехали! — и стегнул вожжами гусениц. Те взвились на дыбы и рванули вперед.
— Н-но! — кричал Пети.
Все подумали, как же фургоны преодолеют ручей, такой полноводный весной? Но тут Дим налетел сверху, схватил передний фургон в свои могучие лапы, и легко поднял весь цирковой поезд в воздух. Бегущие следом мураши и мурашки только ахнули.
— До следующей весны! — закричала сидящая на крыше фургона Рози. — Пока! Уже скучаем!
И тут Слим рядом с ней спохватился:
— Мы забыли Хаймлиха!
И правда, Хаймлих еще осенью сплел себе теплый кокон и подвесил его снизу под большим корнем, образующим дугу над землей. Там он и провисел всю зиму, надеясь к весне превратиться в бабочку.
Все взгляды обратились на кокон. Он дергался, раскачивался и, наконец, лопнул. Изнутри показался Хаймлих. Он ничуть не изменился, был все такой же толстый и зеленый.
— Получилось! — воскликнул он с таким же, как и прежде, акцентом. — Наконец-то я стал прекрасной бабочкой!
Изловчившись, он вывернулся из кокона и шлепнулся на землю — как и раньше, большой и неуклюжий. Но вот он напрягся, что-то щелкнуло, и на спине у него раскрылись два малюсеньких красивых крылышка — такие крылышки не подняли бы в воздух и муравья!
— Мои крылья! — радовался Хаймлих. — Какие они чудесные!
К нему подскочили несколько муравьев и подняли на плечи:
— Хаймлих, фургон уже в воздухе! Тебе лучше взлететь!
— Я лечу, уже лечу! — отвечал он, и правда тотчас взлетел — потому что подоспевший Мэни ухватил его за хвост, а Френсис — за усики. Так они и полетели вслед за фургоном, и сверху донесся голос Хаймлиха:
— Лечу! Я лечу! Прощайте!
— Пока! — кричал Флик, размахивая руками. И тут к нему подоспели с двух сторон Ата и Дора, подхватили под руки, и увлекли ввысь. В одно мгновение они все оказались на том огромном корне, под которым провел зиму Хаймлих, высоко над полянкой. Они стояли и махали руками вслед улетающим друзьям.
А внизу мистер Торни выстроил всех муравьев с автоуборщиками в ряд и скомандовал:
— Автоуборщки, салют!
Все листья распрямились, и стебли трав взлетели высоко в воздух. Там они сталкивались, семена летели в разные стороны и падали вниз чудесным фейерверком…
Флик, Ата и Дора стояли на корне дерева и всё махали руками. А фургон уже был над ручьем и приближался к другому берегу. Когда-то Флик впервые прошел этот путь, и вернулся, и спас колонию, и нашел новых друзей… И вот теперь эти друзья улетают, он прощается с ними…