Приключения Гаррета. том.2
Шрифт:
Я залез в невидимый мешок, изогнулся, затянул петлю на запястье Трога, а потом сделал так, как показывала Магодор.
Веревка уменьшилась до привычной длины. Трог застыл как вкопанный, издал громогласный вопль, в котором слились воедино боль и изумление. Я плюхнулся в грязь, под которой оказались самые твердые из танферских булыжников.
Отрубленная рука Трога, очутившаяся в мешке вместе со мной, принялась елозить по мостовой. Вот что значит рука бессмертного! Я укрылся у стены дома. Кажется, меня никто не заметил. Впрочем, действующим лицам спектакля
Я принялся выбираться из мешка. Совсем не обязательно сообщать годоротам, куда я отсюда направлюсь.
Йоркен заметил отрубленную руку Трога, увидел меня и на мгновение утратил осторожность.
Шмяк! У выражения «расплющить в лепешку» появился новый смысл. Трог занес дубинку для нового удара.
Я бросился бежать.
Оглянувшись напоследок, я увидел Дайгеда с Родриго. Затем раздался чудовищный грохот.
Что-то пролетело мимо. Я пригнулся — на случай, если это сова.
— Аргх! — Летун врезался в кирпичную стену. — Проклятая тварь ничего не видит в темноте! Гаррет!
— Черт возьми, где ты был? — Было так темно, что птицу я смог отыскать только на ощупь.
— Я потерял тебя, когда ты решил перекусить. Было много дел. Я вернулся, исполненный дурных предчувствий, и они меня не обманули. Мне удалось тебя найти лишь благодаря тому, что я следил за аверами.
Я отпустил нелестное замечание, взгромоздил птицу себе на плечо и двинулся дальше.
— Как тебе представление?
— Они словно капризные дети, крушат все подряд. Иди в парк. И пошевеливайся!
— Не могу. — Мои ноги скользили, я едва сохранял равновесие. Вода под слоем снега замерзла, и мостовая покрылась коркой льда.
Снег повалил пуще прежнего.
На снегу остаются следы, но метель способна их замести в мгновение ока. А все шло к тому, что вот-вот разыграется настоящий буран.
Позади разворачивалась очередная битва. Боги вопили что твои торговки рыбой.
— Мне нужно одеться потеплее. Иначе я замерзну.
— Ничего, переживешь. Иди в парк. Там тебя ждет мисс Кэт. Она доставит нас в безопасное место. — Птица на моем плече тоже дрожала от холода.
Чем дальше я продвигался, тем реже становился снег, а позади сверкали молнии и гремел гром. Причем столь часто, что я решил — должно быть, сошлись врукопашную Имар с Лангом.
Пускай повоюют, а мы пока смотаемся.
— Я устал, — пожаловался я попугаю, в очередной раз оступившись на опушке парка. Снега было по щиколотку; к счастью, под ним скрывалась твердая земля. Не то что там, откуда мы пришли.
Поднялся пронизывающий ветер, который швырнул мне в лицо пригоршню снежинок. Я что-то пробормотал и выругался. Попка-Дурак, не желая повторяться, выругался и забормотал. Я направился в ту сторону, где, по моим прикидкам, ждала меня Кэт, где она совершила посадку в прошлый раз. Шел наугад,
47
— Гаррет! Я здесь!
Кэт. Я завертел головой, пытаясь определить, откуда доносится голос. Споткнулся обо что-то, рухнул в яму, где снега было едва ли не по пояс. Попка-Дурак обложил меня за невнимательность.
Из мглы появилась Кэт.
— Держите. — Она протянула мне одеяло. Я заметил, что девушка одета по погоде, из чего следовало, что она имеет какое-никакое представление о происходящем. Но уточнить, так ли это, возможности не представилось. — Поднимайтесь! Надо спешить. Они снова взяли ваш след.
Как настоящая кошечка, Кэт видела в темноте. Но вот со слухом у нее было не все в порядке. Мой вопрос: «Что, черт побери, тут творится?» — остался без ответа, канул в снежной пелене.
Мы двинулись в ночь под прямым углом к тому направлению, которого я придерживался до сих пор. А вот и крылатые лошади. Животные о чем-то переговаривались между собой. Рядом кружил Четырнадцатый, которого погода, судя по всему, нисколько не беспокоила. Лошади уставились на меня лукавее обычного. Правда, у нас наконец появилось что-то общее. Они, как и я, были не в восторге от снегопада.
— Шевели ножками, милка. Сюда топают крутые парни.
В снежной пелене мерцал огонек, немногим более яркий, чем солнце в облачный день.
Кэт помогла мне влезть на одну из лошадей. Похоже, на этой я скакал и в прошлый раз. О чудо из чудес! Я вновь ухитрился сесть лицом в нужную сторону. Как тут не поверить в божественное провидение?
Попка-Дурак хотел что-то сказать, но так и не смог разжать клюв. Он весь дрожал. Попугаи не приспособлены к холодам. Я сунул его под одеяло. Он заерзал, забрался ко мне под рубашку и принялся бормотать.
— Кэт, скажи, пожалуйста…
Где-то завыл волк. Нечто по имени Ног изрекло единственную фразу, которую знало. Я не разобрал, что крикнула Кэт, но это явно был не ответ на мой недовысказанный вопрос.
Лошади пустились вскачь. Мое одеяло забилось на ветру. Я стиснул ногами лошадиные бока и постарался запахнуться поплотнее. Меня била дрожь. Еще немного — и Гаррета уже никто и никогда не разморозит.
Мимо промчался Четырнадцатый.
— Береги задницу, козел. — Он хихикнул и скрылся во мраке.
Из-под копыт лошади ушла земля, могучие крылья принялись мерно вздыматься и опускаться. Ветер стал чуть теплее. Я было забеспокоился, что покроюсь инеем, но вскоре целиком и полностью сосредоточился на том, чтобы не потерять сознание.
Четырнадцатый носился вокруг, не замолкая ни на миг; он надоел даже моему скакуну, который попытался укусить его на лету. В воздухе закружились два перышка из крыльев херувима. Четырнадцатый взвизгнул, метнулся к Кэт и уселся к ней на плечо.
К северу от Танфера вновь что-то блеснуло. За метелью разглядеть что-либо было невозможно. Я словно очутился в ледяном пузыре среди молочного моря.