Приключения Гаррета. том.2
Шрифт:
— По-прежнему ходишь в холостяках, Гаррет? — справилась Тинни.
— Чего? — Вообще-то я умен не по годам, обычно мне хватает и намека, чтоб понять, о чем речь, но в присутствии Тинни я как-то теряюсь.
— Гаррет, тебя в детстве мешком из-за угла стукнули. Как шандарахнули, до сих пор пыль висит. — Да, Тинни умела выбирать слова. Каждое словечко — что удар мясника на бойне.
— Вот она, моя подружка, — сообщил я во всеуслышание и сделал шаг назад. — Ну разве не прелесть?
— Гаррет, сдается мне, твою подружку зовут вовсе не Тинни Тейт. Или это моя тезка?
— Да
— Может, ты ногу сломал? Или забыл, где мой дом? Или писать разучился?
Тут она меня уела. Оправдываться было бесполезно, да и не смог бы я, при всем своем вошедшем в поговорку хитроумии, подыскать стоящее оправдание. Получилось-то как: я сделал то, что сделал, не думая о последствиях, а потом думать о них было уже поздно; мало того, мне и в голову не пришло извиниться при всех перед моей огнекудрой зазнобой. Лишь по прошествии времени я начал догадываться, что принципиальность нередко оказывается стратегической ошибкой.
— Надеюсь, ты пришла не для того, чтоб устроить скандал? — Я лучезарно улыбнулся.
Тинни состроила гримасу: мол, я бы тебе все сказала, дубина стоеросовая, но подожду, пока мы одни останемся.
Признаться, гостьи застали меня врасплох. Я их не ждал. И Тинни, и Аликс бывали у меня прежде, но тогда я был немножко занят — в очередной раз спасал мир. Точнее, папашу Вейдера, у которого возникли проблемы. Он владел крупнейшими в Танфере пивоварнями — и, надо отдать старому подлецу должное, варил лучшее в городе пиво. Я раскрыл заговор, который разъедал его предприятие изнутри, как рак разъедает тело. В знак благодарности он приблизил меня к своей особе, разрешил бесплатно попивать пивко и даже предложил мне постоянную работу. От этого предложения я отказался: терпеть не могу, когда мной помыкают. Одно дело, когда ты сам себе хозяин, и совсем другое — когда над тобой кто-то есть. Но на пивоварню захаживал регулярно: и к кружечке приложиться, и злодеев попугать, буде таковые еще остались.
В ту пору Аликс была угловатой девчушкой, только-только начинавшей наливаться. Зато ее старшая сестренка, Киттиджо…
Эх, как время бежит! Не успеешь оглянуться, а уж и свежая поросль на подходе.
О чем бишь я? Да, сегодня я гостей не ждал. Так что они взяли меня тепленьким. Наверняка Тинни Тейт постаралась. Милая моя, добрая, ласковая… Лютый зверь в юбке.
— Давай не будем ссориться, Тинни, — сказал я. — Твоя все равно возьмет.
— Коли так, почему же ты…
— Эй! Я же не говорил, что ты кругом права! — Тьфу! Снова вляпался! И кто меня за язык тянул?
— Гаррет! Ах ты…
2
— Чтоб мне пусто было! — гаркнул кто-то у меня за спиной. — А ну, ребята, надраить перышки! Мы в раю! С кого начнем?
Голос донесся из комнатушки справа по коридору. Кажется, я забыл ее запереть…
— Это знаменитый попугай? — осведомилась брюнетка. Две другие девушки промолчали, но, перехватив их взгляды, я порадовался, что они обращены не на меня: эти взгляды могли заморозить воду и вдребезги разбить стекло.
— Ну да, это мистер Большая
— Перевозбудится?
— Угу. Пока он ведет себя вполне прилично.
— Гаррет зовет его Попкой-Дураком, — заметила Тинни.
Откуда она узнала? Ведь пернатый москит явился уже после того, как она торжественно отбыла.
Ну конечно! Это меня она изводила, лишая и своего общества, и последних остатков разума, а вот с Дином всегда ладила. Он же на нее чуть ли не молился. Короче говоря, вот он, зловредный доносчик, мошка в моей зенице, крот в моем саду!
— Я бы охотно свернул ему шею, но не хочу обижать того парня, который мне его подарил. — Про себя я добавил: «Погоди, Морли! Мы с тобой еще сочтемся!»
— Он милый, в своем роде, — проговорила Аликс, разглядывая попугая. — Но к тете Клэр я бы его не взяла.
— Сладенькая моя! — возопил попугай. — Аргх! Я влюблен!
— Единственная говорящая птичка на свете, — пробурчал я, — а пользы от нее — один вред.
— Прежде чем ты соберешься наконец спросить, — сказала Тинни, прижимаясь ко мне, — твой попугай потомством обзаведется. — На пухлых губках игривая улыбочка, зеленые глазки лукаво поблескивают. Ни дать ни взять, сама невинность. — Это Никс. Джорджи Никс, полностью — Николас.
— Привет, полностью красотка Николас, — поздоровался я. Ай! Ну что такое: проявишь вежливость, а тебя тут же щиплют!
Попка-Дурак тем временем восхвалял прелести Аликс Вейдер в выражениях, от которых покраснели бы и портовые грузчики. Впрочем, когда бы ни моя воспитанность, я бы его поддержал.
— Эй, любовничек, уймись! — Тинни снова меня ущипнула. В ее глазах плясали бесенята. — Она занята.
— Повезло кому-то, — вздохнул я. — Бедный мистер Шишка, а он-то разохотился.
Пернатая тварь между тем углядела Никс и принялась превозносить ее достоинства.
Никс подмигнула мне и улыбнулась. Улыбка у нее была восхитительной, а глаза — голубые, как безоблачное небо.
— Гаррет, я только помолвлена, — сообщила она. — Ничего больше.
Аликс присвистнула. Тинни расхохоталась, однако угрожающе прищурилась.
Пожалуй, самое время сматывать удочки. Пойти, например, помочь Дину донести до дома покупки…
— Тут что-то не так, — задорно объявила Никс. — Ты и вправду тот самый Гаррет, о котором Тинни трезвонит на всех углах?
— Других вроде нету. По крайней мере, я не встречал. А о чем она трезвонит?
Моя рыжеволосая подружка немедленно воткнула палец мне под ребра и присовокупила:
— Осторожнее, Гаррет.
— Дорогуша, осторожность — мое второе имя.
— Никс в своем репертуаре, — заметила Аликс. — Просто не может удержаться.
— Чего?
— Никс флиртует со всеми мужчинами подряд. Мы знакомы с семи лет, и она всегда была такой… любвеобильной. Она не нарочно, Гаррет. Сама не понимает, что делает. Никс, если ты не угомонишься, у тебя будут неприятности.
Аликс права как никогда. Женщина, которая заигрывает с мужчиной, ни о чем таком серьезном не помышляя, нарывается на неприятности.