Приключения Гаррета. том.2
Шрифт:
И это тоже, а если бы ему удалось справиться с дверью, он не пожалел бы сил, чтобы причинить тебе телесный ущерб. Все это довольно сложно. Некоторые связи отсутствуют либо недоступны.
— Ты говорил про детей во множественном числе. Поскольку о Потоке Яростного Света, или как там ее, я не слышал, значит, дело в ком-то другом. Я что, встречался уже с кем-либо из семьи Альгарда? — Я давно перестал удивляться тому, что мне хотят начистить ряшку люди, о которых я никогда не слышал.
Он думает о ком-то по
— Но ты ведь прорвешься, правда?
У него имеется защита. Вряд ли она выстроена с целью закрыться от меня. Поэтому да, пробьюсь.
Что ж, сильно сказано. Решительно. Он о себе высокого мнения. Но надо признать, горькая правда заключается в том, что мнение это обоснованно.
Ты начинаешь умнеть. Не прошло и ста лет.
Я не стал высказываться вслух. Впрочем, это мало чего меняло.
— Расскажи-ка мне про этого Бобика с двумя парнями в одном трупе.
Он хочет, чтобы ты оставил его дочь в покое.
Если бы Старые Кости не умер триста лет назад, он наверняка повалился бы и колотил по полу лапищами в досаде на мою непроходимую тупость.
— Мне все-таки хотелось бы понять, в чем здесь дело.
Мне и впрямь очень и очень хотелось узнать причину этого ночного налета.
Бегущая По Ветру желает защитить сына, который на самом деле дочь, которую она всегда выдавала за сына.
— И как ты все это выяснил? — Чем больше он объяснял, тем меньше я понимал. Правда, честно говоря, он и сам, казалось, изрядно озадачен.
Бегущей По Ветру не удалось ввести в заблуждение отца.
— Э… — вообще-то всякие странности встречаются то и дело. А при моем роде занятий эти странности становятся почти что нормой.
Но, пожалуй, нет ничего более странного, чем простые люди.
Да, это странно. В особенности для стороннего наблюдателя.
Барату Альгарде известно, что у его дочери имеется дочь, а не сын, как она пытается утверждать. Подробности мне пока недоступны — защита у этого человека первоклассная. Она активна. Чем настойчивее я пытаюсь сквозь нее пробиться, тем тверже становится оболочка его мыслей. В общем, насколько я могу судить, ребенок Бегущей По Ветру входит в состав Клики, а твоя работа на строительстве «Мира» поставила этих детей под угрозу со стороны общественности, Гвардии и в особенности со стороны тех хищников с Холма, которым хотелось бы покомандовать гигантскими жуками. А еще больше — той магией, что требуется для их создания.
На то, чтобы совладать со своими органами речи, мне понадобилось время.
— Мне приходилось встречаться с вампирами и зомби, — произнес я наконец. — С единорогами-людоедами. Со сбрендившими богами. И еще сильнее сбрендившими монахами. Добавь к этому несколько полков профессиональных убийц и не менее профессиональных психов. Черт, я ведь почти все время борюсь за выживание в обществе Тинни Тейт и Белинды
Все семьи со стороны кажутся странными. Однако одна черта объединяет даже самые дикие и неестественные семьи — всепоглощающее стремление оградить потомство от неприятностей. Возможно, в этом случае реакция родителя чрезмерна. Однако мотивации я прочесть пока не в состоянии.
Мысль эта прозвучала у меня в голове как-то удивленно и, я бы сказал, раздосадованно. Большая часть живых существ — все равно что открытая книга. Тайны свои они могут сохранить, только держась подальше от тех, кто их читает.
Я покосился на Барата Альгарду. Тот сидел огромным, одеревеневшим подобием зомби.
Любящий отец. Громила. Готовый крушить всех и вся ради своего ребенка. Ну, или внука — слишком странного даже по меркам компании Кипа Проуза.
— Чего-то тут, Старые Кости, не сходится. Черт, было же у меня ощущение, что вся эта нехитрая история обернется чем-то на редкость темным. — И то правда, до Альгарды я уже начинал видеть просвет. Огромные жуки — всего лишь…
Эти насекомые пожирали людей, Гаррет. Ничего простого в этом нет. И я делился с тобой предчувствием того, что темнота сгущается. Однако определить ее природу я не могу. И если она и существует в сознании у этого человека, она слишком тщательно спрятана или замаскирована, чтобы я при всех моих способностях смог ее уловить.
Должно быть, это здорово уязвляло его самолюбие. Признавать свое поражение — не в его привычке.
Надо признать, дураками мы чувствовали себя оба. У нас имелось практически все, чтобы определить характер угрозы, но увидеть это мы не могли. Даже опытный детектив не в состоянии видеть того, что считает невозможным. Да и Покойник в этом случае оказался слеп.
В деле оказались замешаны магия и заклинатель. Отсюда следовало, что все должно вращаться вокруг этой магии.
Что ж, магия так магия. Правда, я достаточно набил уже синяков, вслепую колотясь башкой о стену.
— Ладно. С чего начнем? Чего вообще хотел здесь этот Альгарда?
Это мы уже определили. Он хотел, чтобы ты перестал вмешиваться в дела Клики. И намеревался добиться этого любыми средствами. Потому что этого желает Бегущая По Ветру.
— Но зачем? — Вздор какой-то. — Я не вижу тут никакого смысла. — Впрочем, жизненный опыт показывал, что вздор и бессмыслица — обычные явления. Во всяком случае, в моей жизни.
Я не могу выявить этого и соотнести с тобой в доступных тебе понятиях. Этот человек живет во вселенной, определяемой порожденными его же сознанием законами, и как следствие, перекрывает любые лазейки, по которым я пытаюсь просочиться через его защиту.
— Он что, сумасшедший?
— Нет. Но он живет в собственной реальности, по собственным нормам. Мы все так живем, однако у него это выражено сильнее, чем даже у тебя.
Альгарда тем временем приходил в себя. Похоже, иголку из него вынули.